На прошлой неделе промелькнуло сообщение о том, что руководство ЛенВО собирается решать проблему «этнокультурного просвещения военнослужащих». Причем делать это «комплексно». Проще говоря, бороться с тотальной безграмотностью и ксенофобией в армейских рядах. Спору нет, начинание хорошее, тем более что армия как институт всеобщего начального образования всё более будоражит умы просветителей в погонах.

«Серьезный шаг к снижению конфликтного потенциала межнациональных отношений» решили начать с главного – с воспитания толерантности. За толерантностью военнослужащих (почти 500 срочников и офицеров) отправят в Российский этнографический музей. Здесь им не только прочитают лекции о многострадальной и многонациональной Родине, но и научат, как правильно вести себя с «иными» на рынке, во время застолья или случайной стычки.

Чем показательно данное начинание? Вырванное из контекста – ничем, очередной забавный околоармейский анекдот. Но в общем контексте российской жизни эпохи развитого путинизма это уже не столько анекдот, сколько диагноз.

То, как российские чиновники понимают толерантность (от лат. tolerantia — терпение, терпимость, снисходительность), дает хорошую характеристику времени, в котором нам довелось жить. В основе любого «хотели как лучше» лежит казенный подход, способный превратить это «как лучше» в «как всегда», т.е. в абсурд. Поэтому декларируемая во всех официозных СМИ толерантность на деле постоянно оборачивается нетерпимостью, хамством, поиском «крайнего» и откровенной глупостью властей.

Для наглядности, пожалуй, стоит навскидку вспомнить некоторые из недавних апрельских событий.

В первую очередь, это Марши несогласных в Москве и Петербурге, жестоко разогнанные 14 и 15 апреля. Сотни задержанных, десятки избитых, стыдливое молчание центральных каналов и буря негодования в альтернативных СМИ. Символом Марша несогласных стало фото, которое обошло весь Интернет, – растоптанная книжица, валяющаяся на земле. Когда-то ЭТО называлось Конституцией, сегодня она демонстративно летит в грязь. Бумага стерпит.

Это и есть государственная монополия на толерантность в действии: митинги околкремлевских молодежек тщательно охраняются (чтобы никто не сбежал раньше времени), а шествия оппозиционеров разгоняются. При этом бьют всё, что движется – и самих демонстрантов, и журналистов, и обычных людей, подвернувшихся под руку. Конечно, потом говорящие головы из властных структур обещают «разобраться», но ежу понятно, что в лучшем случае найдут стрелочников.

Как, например, в нашумевшем деле Ульмана, Воеводина и Калаганского, которые обвиняются в расстреле «мирных чеченских жителей» во время спецоперации в 2002 году. Кульминация случилась как раз в апреле: обвиняемые на последнее судебное заседание не явились и объявлены в федеральный розыск, местонахождение их неизвестно. По одной из версий, все они были вывезены в Чечню и уже мертвы.

А вот более близкий петербуржцам пример, из сферы духовной: 16 апреля городскими властями принято решение снести известное капище в Купчино. Неоязычники хотя и пришли защитить родную веру и своего бога, но миссию не выполнили, поскольку были задержаны ОМОНом. Острая потребность Фрунзенского района в спортивных объектах оказалась сильнее права на свободное вероисповедание. И это логично, потому что, как известно всем жителям многонационального фофудьеносного государства: Христос терпел и нам велел. Никаких Перунов. Ах, вы не знаете об этом? Надо было лучше учить в школе ОПК, сиречь основы православной культуры.

Наконец, последняя радостная для всех горожан новость уходящего апреля – это разрешенный гей-парад в Петербурге. Фестиваль апологетов свободной любви пройдет аккурат 26 мая, перед Днем города (на следующий день аналогичное действо предполагается и в Москве). Ожидают больше двух тысяч человек. Внушительное число предполагаемых участников, очевидно, должно символизировать гуманность и милосердие чиновного менталитета, который не заражен ксенофобией, в отличие от маргиналов-экстремистов.

Подарок вам, горожане, от чистого сердца! Русский чиновник скрепя сердце готов терпеть на улицах города шествие полуголых фриков, только бы на этих улицах не проходили демонстрации протеста.

Казалось бы, вот же она, толерантность, терпимость к «не таким»! Правда, не совсем понятно, что чиновники подразумевают под самим понятием «терпимость». Возможно, они превратно понимают его, считая его чем-то родственным с домом терпимости. Но одно ясно точно – раз твердолобая власть уже начала в открытую заигрывать с секс-меньшинствами, то за этим стоит паническая неуверенность в завтрашнем дне. А неуверенность оттого, что сама эта власть возможна до тех пор, пока народ терпит ее.

Вот такая она, толерантность в суверенной демократии. Вернее не столько толерантность, сколько всеобщая терпимость с национальным колоритом. А что касается питерских военных, то стоит только порадоваться тому, что теперь в культурной столице несут караул хранители общечеловеческих ценностей. Но всё же их воспитание будет неполным, если после Российского этнографического музея они не приобщатся к толерантности в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого, говоря проще, в Кунсткамере.

Потому что настоящий символ толерантности сегодня – это именно Кунсткамера, собрание заспиртованных монстров и ряженых манекенов. Государственная машина способна проявлять снисхождение только к таким экземплярам. К тем, кто заранее согласен, тем более что им уже всё равно. Остальным приходится доказывать свое право хотя бы на нормальное, человеческое отношение к себе.