«Четырехлетнее сосуществование президента Медведева и премьера Путина в существующей системе власти? А вот это уж совсем фантастично. Ведь по нынешней Конституции премьер – не более, чем мальчик на побегушках у президента. Это человек, которого президент вызывает в Кремль и сообщает о его досрочной отставке. Это человек, которого президент публично «песочит» на ковре, и который покорно выслушивает претензии к своей работе. Это человек, который узнает от президента, каких министров он рекомендовал ему назначить (по Конституции, члены правительства назначаются по представлению премьера). Это человек, который узнает от президента (или из газет) о том, какие члены его правительства уволены. Это человек, который формально не влияет ни на назначение губернаторов, ни на подписание законов, ни на представление судей высших судов, аудиторов Счетной палаты и Генпрокурора… То есть, конечно, интересно было бы посмотреть на Путина именно в такой роли второго плана – но вряд ли он ее себе определил».

Да простит меня читатель за длинную цитату из собственной статьи недельной давности «Перемена мест», но сделанные там прогнозы начинают сбываться с пугающей скоростью.

И вот уже нам сообщают, что глава президентской администрации Сергей Собянин «дал указание Управлению президента по внутренней политике и Государственно-правовому управлению президента проработать варианты коррекции федерального законодательства и правоприменительной практики в пользу усиления полномочий председателя правительства».

В частности, речь идет об усложнении процедуры отстранения премьера президентом: предполагается, что это станет возможным только при одобрении такого решения 4/5 голосов в нижней палате и 2/3 – в верхней.

Кроме этого, «предполагается передать в руки главы правительства контроль над силовыми ведомствами, а также прямое управление госкорпорациями и крупнейшими обществами с контрольным госпакетом, то есть – естественными монополиями».

Иначе говоря, «перетягивание каната» между Белым домом и Кремлем начинается. Куда Путин – туда и полномочия. И для всего этого, заметим, не требуется даже менять Конституцию: вполне достаточно принять (или изменить) соответствующие законы.

Ведь, скажем, прямое подчинение «силовых ведомств» президенту прописано не в Конституции, а в законе о правительстве. Право предлагать губернаторов регионов (ключевой инструмент влияния на региональные власти) также записано не в Конституции, а в законе об общих принципах организации власти. Изменить эти законы, имея на своей стороне парламентское большинство в 2/3 – раз плюнуть. А многое можно и не менять вовсе.

Так, представителей государства в государственных компаниях и сейчас назначает вовсе не президент, а премьер. Правительству, а не президенту, сегодня подчинены налоговая служба, антимонопольная служба, Минфин, МЭРТ, Минрегион, Федеральная таможенная служба, Федеральная служба по финансовому мониторингу, - множество структур, обладающих огромным влиянием. Правительство, а не президент, разрабатывает и исполняет бюджет, и принимает множество конкретных решений, от которых зависит положение тех или иных бизнес-структур – и, соответственно, может оказывать на них определяющее влияние. А тот факт, что премьеры всех последних полутора десятков лет (за редкими исключениями) не пользовались своими возможностями в полной мере, означает и то, что либо премьеры были соответствующие, либо они (как, скажем, Евгений Примаков) быстро начинали осознаваться президентом, как опасные для него фигуры, и убирались с политической «доски»…

Юристов в президентской администрации хватает – соответствующие проекты напишут быстро. А если выяснится, что этого все же не достаточно для того, чтобы именно премьер де-факто был «первым парнем на деревне» (не будем забывать, что по Конституции, премьер, при всех своих возможностях, находится в полной власти президента) – так Конституцию и поменять несложно. И не верьте президенту Путину, когда он дежурно клянется не менять Конституцию, или не менять баланс полномочий между премьером и президентом в свою будущую пользу. Во-первых, если сосчитать, сколько раз президент заявлял, что выборы губернаторов не будут отменены, - пальцев на руках не хватит. А во-вторых, у людей его первой профессии искренность считается признаком полной профессиональной непригодности.

Менять, собственно, нужно не так и много – радикальный пересмотр Конституции (и тем паче, созыв Конституционного собрания или проведение референдума) совершенно не требуется. Ведь в первой главе Конституции – «Основы конституционного строя», - нет ни слова о том, что Россия является президентской республикой. Там написано, что в России есть президент – ну и пусть себе будет. Но будет таким, как в Германии или Италии, Австрии или Израиле, Чехии, Эстонии…

Для технической реализации этого варианта достаточно немного «подрихтовать» три главы Конституции – пятую, шестую и седьмую, где речь идет о президенте, парламенте и правительстве. При этом президент может остаться главой государства – как во всех упомянутых выше странах. Но при этом он лишается права единолично решать ключевые вопросы. Скажем, он может представлять для назначения кандидатуру премьера – но обязан представить того, кого выдвинуло парламентское большинство, и не может председательствовать на заседаниях правительства. И уж конечно, он не может распустить парламент «в наказание» за то, что представленную им кандидатуру отвергли или в случае вотума недоверия правительства. Он может подписывать законы – но его вето преодолевается простым, а не квалифицированным большинством голосов. Он может представлять кандидатуры судей Конституционного, Верховного и Высшего Арбитражного судов – но может делать это только по представлению Совета судей. Он может представлять кандидатуры Генпрокурора или председателя Центробанка – но, опять же, только по представлению не зависящих от него органов: либо – парламентского большинства, либо – ныне существующего Национального банковского совета. Он не является Верховным главнокомандующим, он не вправе вводить военное или чрезвычайное положение, и само собой, он не может лично назначать ни вице-премьеров, ни министров, ни членов Центризбиркома, ни высшее командование Вооруженных сил, ни других должностных лиц, исключая чиновников своей канцелярии (понятно, что в этой ситуации никакой нынешней «администрации президента», де-факто являющей из себя второе, если не первое правительство, быть просто не может).

Дальнейшие подробности опустим – они очевидны и неинтересны. Интересно другое: Путин, став премьером, захочет переходить к классической парламентской республике, или нет? Если захочет – значит, готов и дальше быть премьером. А если радикального пересмотра Конституции (в плане баланса властей) не будет – значит, он намерен вернуться на пост президента. Иначе можно попасть в «ловушку Ющенко»: украинский президент, будучи еще лидером оппозиции, всячески призывал к конституционной реформе, и ограничению полномочий своего противника – президента Кучмы. Но став президентом, быстро понял, что попал в яму, которую рыл для другого…

«Но, пойдя на изменение Конституции, Путин станет изгоем в глазах Запада!, - уверяют нас различные аналитики. – Он встанет в один ряд с покойным Туркменбаши, Лукашенко, Ким Чен Иром и Фиделем! Его нигде принимать не будут! Ему руки не подадут!».

Неубедительно, господа. Во-первых, лидеры западных стран легко закроют глаза на такие «мелочи», как изменение Конституции - точно так же, как они закрыли глаза на все поступки Ельцина, начиная с расстрела парламента, и заканчивая войной в Чечне. А во-вторых, если путинское окружение глубоко и искренне ненавидит Запад (и внушает эту ненависть по всем государственным каналам телевидения) – то с какой, собственно, стати оно испугается осуждающей реакции этого же Запада, даже если она вдруг последует?

Кстати, о Западе. Не могу ручаться за абсолютную достоверность эпизода, но источник надежный. А рассказывает он вот что. Только что избравшись президентом Франции, Николя Саркози приехал к Владимиру Путину в Москву с государственным визитом. А избирался он, если кто не помнит, под обещания занять в отношении Кремля куда более жесткую позицию, чем его предшественник «друг Жак». Приехал, и во время разговора с Путиным начал, - так мягко и осторожно, - ему говорить: мол, с демократией у вас тут неважно, и с правами человека, и со свободой слова, и с правами оппозиции… Путин вскочил, побелел, и забегал по кабинету с криком: «Ваша Франция – г…!. И Вы – г….! А мы – великая держава! Вы не смеете так со мной разговаривать!». Саркози растерялся, и начал отступать: да мол, я ничего такого плохого сказать не хотел, я просто хотел по-дружески посоветовать… И с тех пор о «жесткой позиции» - ни слова.

Пока у Запада такие президенты – я бы за сохранность нынешнего баланса властей (как и за обеспечение прав человека) в России и гроша ломаного не дал.