Как водится, за выполнение этой "важной политической задачи" взялись сотрудники 18 отдела УБОП Криминальной милиции ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Данная структура, на тот момент возглавлявшаяся широко известным не только в милицейских кругах "профессиональным борцом с политическим экстремизмом" Андреем Чернопятовым, специализируется на борьбе с активистами политической оппозиции.

Будучи достаточно известен в городе как общественный активист, открыто пропагандирующий свои коммунистические взгляды, я, разумеется, не мог не оказаться в поле зрения незабвенного Андрея Викторовича. Поэтому, когда у месье Чернопятова, может, по команде сверху, а, может, и по собственному почину появилась потребность найти и обезвредить якобы главного городского смутьяна и карбонария, чуть ли не в одиночку будто бы организовавшего перекрытие всех городских улиц, он, как можно предположить из дальнейшего развития событий, не колебался.

Утром 18 января 2005 года неподалеку от своего дома в Калининском районе по дороге на работу я был задержан подчиненными Чернопятова, сотрудниками 18 отдела УБОП Зубковым и Бойко. Посадив меня в свои "Жигули", они доложили руководству об этом факте и затребовали дальнейших инструкций. После того, как инструкции были получены, мы направились в 27 отдел милиции Центрального района. Дежуривший там майор категорически отказался принимать меня и оформлять бумаги на задержание, мотивируя свой отказ тем, что "дело темное" и ему "не нужен лишний геморрой".

Пришлось убоповцам в очередной раз связываться по мобильному телефону со своим начальством, после чего они повезли меня в 76 отдел милиции. Там цирк продолжился, поскольку дежурный лейтенант Соколов также отказался меня принимать. Он обосновал это тем, что мне инкриминируется организация и активное участие в перекрытии Суворовского проспекта 17 января 2005 года, а задержан я сутки спустя, и не на Суворовском проспекте, а в Калининском районе. И многострадальные чернопятовцы снова повезли меня в 27 отдел.

По дороге они кляли собственное начальство и в разговорах между собой заявляли, что им надоело кататься по городу, что если и в 27 отделе меня не примут, то они плюнут на все и отправят меня своим ходом по своим делам. Дежурный 27 отдела повторно отказался меня оформлять, но в этот момент туда прибыл некий незнакомый мне здоровый субъект в штатском с барсеткой под мышкой. Не отдавай субъект приказы милиционерам в форме и убоповцам, по виду, поведению и лексике он ничем не отличался от знакомого всем по сериалам братка. Бандюкоподобное существо потребовало от убоповцев написать рапорта, что они лично видели меня в момент перекрытия Суворовского проспекта 17 января.

Бойко и Зубков отказались, при этом Зубков заявил, что у меня алиби, и что в суде будет скандал. Мордоворот в штатском покрыл их матом и дал команду писать рапорта. Убоповцы это сделали, причем Кирилл Зубков на прощание сказал: "Не держите на нас зла". Затем уже без них, в обществе мордоворота в штатском и с барсеткой, я был вновь доставлен в 76 отдел. Дежурный опять отказался меня оформлять, но гражданин в штатском приказал ему это сделать, заявив при этом, что есть рапорта убоповцев и, если что, то они за все и ответят.

В результате после четырех часов пребывания в 76 отделе, в отношении меня были составлены протокол об административном задержании и
административном правонарушении. Любопытно, что последний протокол переписывался дважды и составлял его не дежурный Соколов, а некая не представившаяся мне женщина в штатском, которая по ходу дела отходила на второй этаж отдела, видимо, советоваться с начальством.

Поехали в мировой суд. В результате трех заседаний – 18, 24 и 31 января 2005 года – в суд прибыли свидетели, рассказавшие под присягой, где и в какое время они видели меня днем 17 января, как раз тогда, когда я якобы "стоял посередине Суворовского проспекта" и перекрывал своим мощным телом федеральную трассу. Ни один из авторов рапортов ни на одно из трех судебных заседаний не явился, хотя и были должным образом оповещены. В результате 31 января дело об административном правонарушении было "прекращено за отсутствием события административного правонарушения". Никто это решение не обжаловал, и оно вступило в законную силу.

В феврале 2005 года я решил создать прецедент – до того подобные иски в связи с незаконными задержаниями активистов оппозиции не подавались – и подал иск о компенсации причиненного мне морального вреда в Смольнинский федеральный районный суд. В мае того же года мой иск был отклонен, поскольку в качестве ответчиков были указаны ГУВД и РУВД, а, согласно требованиям Гражданского кодекса РФ, таковыми должны быть финансовые органы, например, Управление Федерального Казначейства по Санкт-Петербургу. Милицейские структуры должны были быть третьими лицами.

Через месяц исковое заявление было переделано и направлено в Петроградский федеральный районный суд по месту нахождения Управления Федерального Казначейства по Санкт-Петербургу. Более года длился процесс, и 18 июля 2006 года мне отказали уже по существу дела. Однако, 17 октября 2006 года судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда отменила это решение и вернула дело в тот же суд для рассмотрения в ином составе судей. В своем определении коллегия городского суда четко зафиксировала факт "незаконного задержания, препровождения в органы милиции и в суд". Тем самым была создана правовая база для последующего рассмотрения дела в районном суде, продолжавшегося еще год, до октября 2007 года.

В течение этого года ни один из писавших рапорта сотрудников 18 отдела УБОП своих показаний под присягой так и не дал. Зато прибыл в суд и дал подробные показания и.о. начальника 76 отдела милиции (на 18 января 2005 года) Дмитрий Федоров. Как выяснилось из показаний Дмитрия Николаевича, в этот день он находился на мероприятиях по обеспечению общественного порядка на улицах города, меня впервые увидел в зале суда, как, впрочем, и я его, а от подписи своей на протоколе об административном правонарушении отказался, заявив, что он расписывается не так.

Степень достоверности соответствующего протокола стала понятна окончательно. Комментарии, как говорится, излишни. Причем, когда судья попыталась выяснить у Федорова, кто же, по его мнению, мог расписаться вместо него, милицейские юристы буквально попрыгали со своих мест, чтобы не дать ему возможность высказать свои предположения на сей счет. Вообще, поведение милицейских юристов на процессе немало шокировало и судью, и их коллег из финансовых органов. Вместо серьезного разговора по существу дела, представители РУВД и ГУВД то ссылались на то, что в органах-де такой порядок: "сперва задержали, потом разобрались", то утверждали, что "раз Соловейчик известен своими коммунистическими взглядами и антиправительственными высказываниями", то его можно задерживать уже только за одно это.

Юрист РУВД и вовсе сравнил меня с Лениным, поскольку мы оба подрываем существующий строй. Мне такое сравнение, разумеется, крайне лестно, да еще из данных уст, однако суд этот аргумент воспринимать не стал и, в конце концов, присудил мне компенсацию в размере 5 тысяч рублей. Как уже писалось, городской суд подтвердил данное решение, и оно вступило в законную силу.

Конечно, далеко не у всякого незаконно задержанного активиста оппозиции хватит времени и терпения столько лет судиться с правоохранительными органами и государственной машиной в целом. Однако прецедент создан, и тем, кто пойдет по моим стопам, будет уже чуть-чуть легче. Они смогут не повторить моих юридических ошибок и использовать уже вступившие в силу судебные решения. Стало быть, польза от трех с лишним лет тяжбы - налицо.