 |
|
| ГЛАВНАЯ |  |
НОВОСТИ | |
ПУБЛИКАЦИИ | |
МНЕНИЯ | |
АВТОРЫ | |
ТЕМЫ |
| Понедельник, 25 ноября 2024 | » Расширенный поиск |
 Записки адвоката Беляка. Часть 21
Жириновский против всех-1
Продолжение. Части 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20 За двадцать лет работы с Жириновским (в 2011 году я ему в шутку сказал, что уже заслужил пенсию "по выслуге лет") мною были проведены сотни судебных дел. Это были дела не только в защиту прав и интересов самого Вольфовича и его партии, но и дела, где я представлял интересы его родственников, отдельных партийцев или просто знакомых. С просьбами об этом ко мне обращался Владимир Вольфович. И сам же гарантировал оплату. Вообще, надо сказать, Жириновский, помимо его безусловных талантов политика, обладал еще крепкой деловой хваткой и такой ценной чертой, как умение держать слово. Кроме того, лично я знаю его как отзывчивого, немного сентиментального и даже, на мой взгляд, чересчур доверчивого человека. И еще - быстро отходчивого. Чем, кстати,ловко пользовались и пользуются некоторые люди из его окружения. Что же касается самих дел, то они были самые разнообразные. Гражданские и арбитражные споры, судебные процессы, связанные с избирательным правом (это, когда власти, напуганные неожиданным успехом Жириновского в 1993 году, стали предпринимать попытки не допустить его партию до следующих выборов или периодически исключали из списков ЛДПР тех или иных кандидатов) и даже какие-то уголовные дела. Но все же подавляющее большинство наших дел касались исков о защите чести и достоинства. Позднее мне доводилось даже встречать ученых юристов, которые использовали в своих научных диссертациях судебную практику по делам Жириновского! Ведь, как ни крути, а мы с Вольфовичем были одними из первых в стране, кто стал заниматься (и сразу - в таком огромном количестве!) делами подобной категории. А до этого, действительно, никакой судебной практики по ним просто не существовало. Сейчас это может показаться странным, но в СССР не принято было искать в суде защиты своей чести и достоинства. Тем более - судиться с журналистами. Советские люди верили всему, что писали газеты. Вся советская печать была, по сути, партийной, а на каждом углу красовались транспаранты, утверждавшие: "Народ и партия - едины!" И если о человеке в газете писали, что он - верблюд, тому оставалось лишь терпеть и отплевываться. А про многомиллионные судебные иски к газетам и журналам за распространение ложных сведений советские люди узнавали только из информационных сообщений из-за рубежа, в рубрике "их нравы". Но за границей все было не так - все гораздо хуже. И, если кто-то пытался это оспорить, его просто сажали за решетку или отправляли в психушку. Потому как всем было понятно, что "когда мировой капитализм открывает свою пасть на незыблемость социалистических завоеваний, отдельные отщепенцы, захлебнувшись в мутных водах антисоветизма, пытаются перед враждебными кругами западных стран доказать наличие в советском обществе, якобы, существующей оппозиции к советскому государству, его институтам и руководящей роли КПСС"... В общем, в “самый гуманный суд в мире” советские люди за защитой свой чести и достоинства практически не обращались. А кто такой иск все-таки вдруг подавал, вызывал у окружающих искреннее сочувствие. Одним из таких людей был юрисконсульт издательства "Мир" Владимир Вольфович Жириновский. У меня до сих пор хранится рукописный экземпляр первого подобного иска Вольфовича в Черемушкинский районный суд Москвы от 12 октября 1990 года! Ответчиком в нем значился его бывший однопартиец Евгений Смирнов. Но такие дела обычно рассматривались так долго, что вести и заканчивать это дело в суде пришлось уже мне самому. И когда мы вдруг начали заваливать аналогичными исками все суды Москвы, выяснялось, что отдельные судьи вообще не ведают, как их рассматривать, и даже не знают, какой размер пошлины должен заплатить истец! И нам, естественно, приходилось обращаться в вышестоящие судебные инстанции, вплоть до Верховного суда - спорить, доказывать, просить разъяснений. Так и создавалась судебная практика. С 1-го января 1992 года это были уже новые, российские, суды, но судьи оставались в них всё еще прежние - советские: с советским образованием, опытом, взглядами, в том числе и политическими. Большинство из них были совсем недавно членами КПСС и не скрывали этого. И те из истцов или ответчиков, кто не понимал этого или не желал учитывать, выступая с оголтелых антикоммунистических позиций, чаще всего терпели в судах неудачу. Так, например, происходило с Генри Резником (неоднократно провозглашавшем в судебных процессах: "Я - адвокат-демократ!"), с Валерией Новодворской, Константином Боровым, Сергеем Юшенковым и многими другими российскими демократами, кого нелегкая заносила в те годы в наши суды. Да, Жириновский тоже периодически выступал с резкой критикой КПСС-КПРФ, но делал это, во-первых, не в судах и, во-вторых, как всегда, остроумно и весело, не задевая за живое рядовых коммунистов. Так что на Вольфовича трудно было всерьез обижаться. Да и я, если что, старался смягчить его высказывания или поведение. "Ты - мягкий человек!" - Частенько ворчал он на меня, когда я пытался помирить его с кем-нибудь из оппонентов или предлагал прекратить в отношении кого-то дело. Но потом, вечером, у меня дома обычно раздавался телефонный звонок, и в трубке звучал голос утомленного за день Вольфовича: "Сережа, я тут подумал... Да, давай так и сделаем: ты вначале попробуешь примириться, а если не получится, то, действительно, потянешь с судом до осени. А там, ближе к выборам, я приеду в суд и, под телекамеры, устрою разнос... По крайней мере, если не суд, то избиратели будут на нашей стороне..." Подобных случаев было много. Но тот, конкретный, касался возникшей было взаимной перебранки в прессе между Жириновским и кемеровским губернатором Тулеевым, которого Вольфович обозвал "главарем местной банды". Причем наибольшее количество наших исков о защите чести и достоинства пришлось на 1991- 1993 годы, когда направление их в суды преследовало не столько юридическую, сколько пропагандистскую цель. Но это было вызвано вовсе нежеланием попиариться. Ради пиара, по крайней мере, не стоило таскаться по всем судам и трепать там себе нервы в спорах с ответчиками, на лицах и поведении которых продолжали сказываться последствия взрыва горбачевской "Гласности". Наши обращения в тот период в суды с многочисленными исками были продиктованы объективной необходимостью. В августе 1991, как известно, Жириновский поддержал ГКЧП. Утром, 21-го августа, газета "Советская Россия " опубликовала следующее сообщение ТАСС: "Высший совет Либерально- демократической партии Советского Союза заявил о "полной поддержке перехода всей полноты власти на всей территории СССР в руки Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР, восстановления действия Конституции СССР на всей территории страны". В обращении высший совет партии подчеркивает, что "в связи с созданием ГКЧП в СССР возникла реальная возможность прекратить внутреннюю гражданскую войну, скатывание институтов государственной власти к хаосу, развал экономики и, как следствие, голод и обнищание народа". А на следующий день с ГКЧП все было покончено. И после ареста его членов, на протяжении более года, Жириновский и его партия оказались, практически, в полной информационной блокаде, пробить которую время от времени удавалось лишь путем создания различных информационных поводов, - таких, как судебные процессы, случаи "спасения" Вольфовичем утопающих или формирования им того же "теневого кабинета министров". Вот, к примеру, список дел по искам Жириновского, рассматриваемым в судах Москвы в первой половине марта 1992 года: 3 марта - Севастопольский районный суд (ответчики - Смирнов Е.Г., газеты "Московская правда", "Речь" и агентство "Постфактум");
Подобная интенсивность была характерна нашей работе и в дальнейшие годы, вплоть до конца 90-х. Но затем общее количество таких дел в судах стало постепенно уменьшаться. Уменьшаться по мере укрепления ЛДПР и ее лидера во власти и превращения его из радикального, экстравагантного политика-новичка в солидного, степенного политика "западного типа" (что, безусловно, было по душе его родственникам и новым депутатам-партийцам, пришедшим в Думу, чтобы укрепить свой авторитет и позиции в бизнесе, но не очень нравилось "электорату" и противоречило характеру и самой натуре Вольфовича). А приведенный выше список дел за первую половину марта 1992 года был взят мною из моего же письма прокурору Москвы, в котором я объяснял, что многие публикации о Жириновском содержат информацию, не соответствующую действительности, и мой доверитель сам оспаривает их в судах. Как раз именно в тот период московская прокуратура рассматривала материалы депутатской комиссии Верховного Совета РСФСР "по расследованию причин и обстоятельств государственного переворота в СССР", созданной 6-го сентября 1991 года. В тот же день другим указом Руслан Хасбулатов вернул Ленинграду историческое название Санкт-Петербург. И за этим историческим событием создание специальной депутатской комиссии осталось незамеченным. А она, проведя "титаническую" работу по вырезанию из газет и журналов с помощью простых канцелярских ножниц статей и заметок о Жириновском, сделала далеко идущие выводы о его "провокационной" и "антигосударственной" деятельности. Термин "экстремистская деятельность" в те годы юристами еще не использовался, но про "экстремистские высказывания" Жириновского депутаты-демократы уже говорили и тогда. И сигнализировали об этом прокурорам. В этом, собственно, и заключалась вторая причина, почему мы в тот период начали направлять в суды сразу столько исков о защите чести и достоинства. Парламентарии же на сборе газетных публикаций о Жириновском не успокоились. Они принялись копаться еще и в учредительских документах ЛДПСС, пытаясь найти и там какую-нибудь зацепку, чтобы поставить крест на этой неугодной им партии. Что, в итоге, и удалось сделать ровно через год (к годовщине "героического подавления путча") с помощью Минюста России, возглавляемого еще одним "убежденным демократом" - бывшим преподавателем научного коммунизма Николаем Федоровым. К слову сказать, то был не единственный "подвиг" будущего президента Чувашии, а ныне Министра сельского хозяйства России (специалиста, как видим, на все руки). Никто из ельцинского окружения тех лет не решился предъявить больному раком 79-летнему бывшему руководителю ГДР Эриху Хонеккеру требование покинуть территорию России. И только Николай Федоров сделал это, не моргнув и глазом. 10 декабря 1991 года он с помпой заявился в Чилийское посольство в Москве, где нашел приют Хонеккер, и все выложил тому, что называется, прямо в лоб. Спустя полгода несчастного немецкого камрада, сидевшего в годы Второй мировой войны в фашистских застенках, экстрадировали в ФРГ, где он был тут же арестован. А верного ельцинского холуя Николая Федорова через несколько лет другие холуи помельче назвали "славным сыном чувашского народа". Сейчас о деятельности той парламентской (но по сути - инквизиторской) комиссии как-то подзабыли. Но среди ее членов было много известных людей - все больше либералов да демократов: Вадим Клювгант (бывший мент, член Комитета Верховного Совета РСФСР по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью, теперь - адвокат М.Ходорковского); Глеб Якунин (бывший джазовый музыкант и диссидент, депутат и поп-расстрига); Сергей Степашин (бывший политработник МВД, преподаватель истории КПСС, министр всех российских "силовых" министерств и даже почти три месяца просидевший в кресле премьер-министра, ныне - председатель Счетной палаты); Сергей Шахрай (юрист, вечный советник и заместитель всех и вся, но в описываемый период - фигура хотя и маленькая, однако весьма влиятельная, - с декабря 1991 по май 1992 он руководил Главным политическим управлением (ГПУ) Президента РФ и осуществлял оперативное руководство деятельностью Министерства безопасности и МВД); Виктор Шейнис (экономист, член Политкомитета партии "Яблоко", как и С.Шахрай - один из авторов Конституции РФ); Сергей Юшенков (еще один бывший политработник, но уже - Советской Армии, кандидат философских наук, один из лидеров партии "Либеральная Россия", погибший в апреле 2003 года от рук своих же партийных соратников)... Был среди них и Лев Пономарев, ныне правозащитник, а тогда - председатель подкомитета Комитета Верховного Совета по СМИ, связям с общественными организациями, массовыми движениями граждан и изучению общественного мнения. А потому нет ничего странного в том, что спустя десять лет (уже при Путине) Лев Пономарев активно поддержал введение в Уголовный кодекс "экстремистской" 282-й статьи, благодаря которой за решеткой оказались сотни русских националистов, мусульман и нацболов. Именно по этой одиозной статье было возбуждено уголовное дело и в отношении Марии Любичевой, участницы группы "Барто", за ее песню "Готов" ("Я готова, а ты готов/поджигать ночью машины ментов?/Это как правило жизни, признак хорошего вкуса/в отношении тех, для кого закон - мусор..."). После двух судебно-криминалистических экспертиз и допросов Маши в Управлении "Э" (по борьбе с экстремизмом) на Петровке 38 и в прокуратуре уголовное дело, к счастью, удалось прекратить. Но сам по себе факт его возбуждения стал возможным не только благодаря инициативе "чекистской" власти, но и поддержки ее "либеральной общественностью и правозащитниками". В том числе и Львом Александровичем Пономаревым. Сейчас, на старости лет, он сам страдает от этой власти, получая от рук ее "опричников" зуботычины и синяки. Но как тут не вспомнить мудрую народную поговорку "Что посеешь, то и пожнешь"?.. А в 1991-1992 годах он и его коллеги по Верховному Совету боролись с "экстремистом" и "фашистом" Жириновским, а в октябре 1993 года поддержали расстрел Ельциным здания этого самого Верховного Совета. И что оставалось делать нам? А нам с Жириновским (как позднее и с Машей Любичевой) оставалось только оправдываться, доказывая, что мы вовсе не те, за кого нас пытаются выдать пригретые властью депутаты, журналисты и прочие "специалисты" в области политики, права, истории, философии или культуры. В моем архиве, например, до сих пор хранится документ, запрошенный Вольфовичем в КГБ, чтобы снять с себя обвинения в связях с этим ведомством. Слухи об этом упорно распространяли в 1991-1992 годах его политические противники, начиная от бывших однопартийцев до одержимого борца с "трехглавым змием КГБ" отцом Глебом Якуниным. На официальном бланке Комитета государственной безопасности СССР за номером 1743/Л от 28-го августа 1991 года заместитель Председателя Комитета В. Лебедев сообщает "Председателю Либерально-демократической партии т. Жириновскому В.В." следующее: "В связи с Вашим запросом сообщаем, что в КГБ СССР не содержится каких-либо материалов, свидетельствующих о Вашем сотрудничестве с органами государственной безопасности"... Да, этот документ неоднократно служил поводом для острот и насмешек над Жириновским, как со стороны его оппонентов, так и со стороны журналистов всех мастей. Но ведь иного-то документа нет! (Хотя, в отношении некоторых других известных персон политической и общественной жизни новой, демократической России из недр КГБ нет-нет, да и появляются разные компрометирующие документы!) А благодаря именно этому "смешному" письму заместителя Председателя КГБ все, кто обвинял Жириновского в связях с Лубянкой, проигрывали ему все судебные процессы. И постепенно вообще перестали эксплуатировать эту "скользкую" тему. Сергей Беляк Продолжение следует |
|
| Copyright © 2006-2019 «Агентство Политических Новостей Северо-Запад» При полном или частичном использовании материалов, ссылка на "АПН Северо-Запад" обязательна |
