 |
|
| ГЛАВНАЯ |  |
НОВОСТИ | |
ПУБЛИКАЦИИ | |
МНЕНИЯ | |
АВТОРЫ | |
ТЕМЫ |
| Четверг, 21 ноября 2024 | » Расширенный поиск |
 Фронтовые заметки из Новороссии. Часть 1
Постоянный автор «АПН Северо-Запад», петербургский историк Игорь Пыхалов, сейчас находящийся на фронте в Донбассе, повествует о том, как поехал добровольцем на войну в Луганскую Народную республику. Рассказ о событиях августа-сентября, когда Игорь служил в батальоне "Заря". (Продолжение "заметок" - здесь) Через границу с нацболами Попасть на территорию ЛНР мне помогла «Другая Россия», в которой я не состоял, но в мероприятиях периодически участвовал. Границу с Новороссией мы пересекли 7 августа. К тому времени пропускной пункт Изварино уже прочно контролировался ополченцами, так что переходим легально. Все мы в гражданской одежде, по «легенде» — едем в Луганск, чтобы забрать своих родственников. Впрочем, российские пограничники прекрасно понимают, что к чему. «Воевать идёте, ребята?» — Весело окликают девушки из будки. «Вы твёрдо всё обдумали?» — Хмурится офицер-пограничник. Навстречу движется поток машин и автобусов с беженцами. Почти на всех красуется надпись «дети», хотя часто из автобусов торчат сильно не детские физиономии с усами и щетиной. По ту сторону границы нас встречают ополченцы, нацболы из батальона «Заря». Садимся в грузовую «газель». Дверца остаётся распахнутой, напротив неё усаживается ополченец с ручным пулемётом. В то время путь от границы до Луганска был под угрозой, через несколько дней украинские войска его перерезали. В казармы батальона в Луганске мы прибыли уже поздно вечером. Нас накормили ужином и отправили спать, пообещав, что оформлять будут утром. Мне достался верх двухъярусной койки в коридоре на первом этаже. Этой же ночью я впервые попал под миномётный обстрел. Воющий свист мины, затем грохот взрыва. Оказалось, что я сплю в самом безопасном месте здания (не считая подвала). При обстреле рекомендуется покинуть помещения с окнами и дверями, то есть выбежать в коридор, а мне никуда бежать не надо. Пустой коридор мгновенно наполняется людьми. Из санчасти с визгом выскакивают медсёстры, оживлённо переговариваются с молодыми ополченцами. Через некоторое время народ расходится, и тут обстрел повторяется второй раз. Утром идём в штаб батальона оформляться. Беседа с психологом, компьютерное тестирование: несколько десятков вопросов, чтобы выявить стрессоустойчивость. Проверка не для «галочки», а всерьёз, при мне один мужчина из местных не сумел пройти тест. В завершение — беседа с особистом. Он предупреждает о действующем в ополчении «сухом законе», о воинской дисциплине. В конце краткой беседы пожимает мне руку: «Спасибо, что приехали. А то некоторые наши мужики наоборот, бегут в Россию». Теперь я ополченец Луганского народно-освободительного батальона «Заря» министерства обороны ЛНР, которым изначально командовал глава республики Игорь Плотницкий. СМС-ки от дяди Вовы Почти все новобранцы, поступающие в батальон «Заря», сперва попадают в 6-й взвод. Он занимается разными хозяйственными делами — боевые подразделения к хозработам стараются не привлекать, а также выполняет функцию фильтрации. Работаешь и ждёшь появления вакансий. Время от времени приходят командиры подразделений — зенитчики, артиллеристы, миномётчики — отбирать себе пополнение. При этом важную роль играет не только наличие у потенциальных рекрутов необходимых навыков, но и простое везение. Вот появляется очередной «покупатель». Прослышав об этом, свободные от нарядов бойцы 6-го взвода тут же спешат в коридор казармы, где стоит стол командира взвода. — Артиллеристы есть?
Кое-кто из искателей «военной романтики», отбыв несколько дней хозработ, разочаровывается и уходит. Их не держат, служба добровольная. Бывали и исключения. Те, кто владеет дефицитной воинской специальностью, например, отслужил срочную водителем танка — попадают в боевое подразделение сразу. Также везло тем, у кого родственник или друг уже служит в ополчении и может составить «протекцию». 
Одной из главных задач 6-го взвода было ежедневно отправлять две бригады, заряжающие установки залпового огня системы «Град». Обычно на эту работу назначали тех, кто уже пробыл в батальоне несколько дней, однако мне повезло попасть туда в первый же вечер. Таким образом, счастливо избежав чистки картошки и других кухонных занятий, я сразу же оказался привлечён к боевой службе, пусть и на вспомогательных ролях. Обслуживание «градов» ведётся круглосуточно, в две смены. Наша смена работает по ночам, продолжительность вахты — 12 часов, с 20:30 до 8:30. Под утро нас обычно обстреливали из миномёта, но к счастью, мины ложились далеко. Работа весьма тяжёлая. Впрочем, как я в дальнейшем убедился, война — это, в первую очередь, постоянное перетаскивание различных тяжёлых предметов, причём часто бегом. Ящик с ракетой весит 100 кг, его переносим вчетвером. Вскрываем, вынимаем ракету (75 кг), готовим её к стрельбе, затем заряжаем в направляющие, вдвоём или втроём. Полный заряд установки — 40 ракет, то есть, нужно перекидать 4 тонны. Надеюсь, что их использовали с толком. Хорошо ещё, что в работе, как правило, бывают перерывы — зарядишь одну установку и отдыхаешь, пока следующая не подъедет. Иногда такая пауза длится несколько часов, так что можно даже поспать. Однако с каждой ночью работы становится всё больше и больше. Ополченцы называют ракеты для «градов» «СМСками от дяди Вовы». Кто такой дядя Вова, я не знаю. Судя по всему, так зовут вороватого прапорщика, продающего боеприпасы со складов украинской армии. Климат Луганщины, для меня, питерца, совершенно непривычен. Местные называли его «мерзко-континентальным». Днём в августе плюс тридцать, а ночью и особенно под утро очень холодно. Это приводит к неприятным последствиям: пока заряжаешь, успеваешь пропотеть насквозь, раздеваешься до футболки. Идёшь отдыхать — быстро замерзаешь, снова одеваешься и так всю ночь. Неудивительно, что после нескольких таких вахт все мы дружно кашляем. У меня уже начинался бронхит, но не зря говорят, что в критической ситуации организм мобилизует резервы — всё прошло. Возможно, помогли выданные в санчасти таблетки от кашля и порошок против гриппа. 
В бригаде нас восемь человек. Я единственный россиянин, остальные местные. Младшему 19 лет, старшему 51 год. Ему сразу же дали позывной «Батя». Он немного обижается, но большинству из нас он действительно годится в отцы. «Батя» - бывший «афганец», служил там шофёром. С тех пор прошло три десятка лет, женился, построил дом, вырастил детей, появились внуки. А потом пришли каратели хунты, спалили дом. К счастью семья не пострадала. Пришлось вновь идти воевать. В перерывах между работой ополченцы ведут беседы: «Хорошо бы, чтобы Путин ввёл войска. Тогда война сразу закончится, и мы вернёмся по домам». И тут же сами себе возражают: «Но тогда НАТО тоже введёт войска и будет третья мировая война. Лучше уж мы сами справимся». Насчёт того, будет ли в этом случае вторжение НАТО, у меня другое мнение, но с выводом согласен. Постепенно состав нашей бригады меняется. Кто-то уходит в боевые подразделения, их сменяют новички. Через несколько дней меня «спалили» двое добровольцев из Петрозаводска, опознав во мне автора книг по истории сталинского СССР. Каких-то перемен в моём положении это не вызвало, кроме присвоенного мне товарищами позывного «Историк». Все установки «Град», с которыми мы работаем, имеют собственные имена, придуманные ополченцами. Чаще всего мне приходилось заряжать машину со смешным именем «Ослик-помпончик». Как я узнал позже, в сентябре её экипаж погиб в результате вражеского обстрела, однако сам «Ослик» уцелел. 13 августа нас привозят на час раньше. Дневная бригада, которую мы сменяем, буквально валится с ног от усталости. Нам сообщают, что «укропы» сумели прорваться, перерезав дорогу к российской границе, и теперь необходимо зарядить и выпустить во врага весь имеющийся запас ракет. Работаем всю ночь, почти без перерывов. Подходит седой офицер, начальник артиллерии батальона: — Ребята, вы делаете невозможное! Протягивает нам раскрытую пачку сигарет и неожиданно получает три отказа: нарвался на некурящих добровольцев из России. В какой-то момент я с удивлением обнаруживаю, что нас вроде бы стало больше восьми. А народ всё прибывает. Оказалось, в помощь нам направили арестованных с местной гауптвахты. «Штрафники» — в основном местные жители, задержанные за хождение по улицам в нетрезвом виде и другие не очень серьёзные проступки, — работают не слишком умело, но добросовестно. Сразу же стало легче. Утром приходит приказ эвакуироваться. Внезапно выяснилось, что водитель «Урала» куда-то делся. — Водилы есть? — спрашивает нас офицер-артиллерист. — Я водила! — тут же вызвался «Батя». Он заводит грузовик, мы запрыгиваем в кузов и «Урал» срывается с места. Несётся быстро, но при этом движется рывками, от которых мы то и дело валимся на пол. Возможно, водитель делает это специально, вспомнив боевой опыт своей молодости: половина кузова заполнена ящиками с боеприпасами, попадёт вражеский снаряд — никто не уцелеет. На новом месте зарядка «Градов» продолжается, до полного исчерпания запаса ракет. Всего я тогда отработал 17 часов подряд. «Урал» так и остался закреплённым за «Батей», которого перевели в автовзвод. А я в тот же вечер перевёлся гранатомётчиком в стрелковую роту. Особенности сухого закона «Подальше от начальства и подальше от кухни», — так в шутку сформулировал своё жизненное кредо один из ополченцев, служивших вместе со мной. Первая часть вопросов не вызывает, но вторая прямо противоречит общеизвестной солдатской мудрости. Однако в нашем случае такой «девиз» вполне оправдан. Во время нахождения в казарме у нас было полноценное трёхразовое питание в столовой. Кормят досыта, при желании можно взять добавку. Так что необходимости крутиться возле кухни нет. Зато работа в столовой тяжёлая. Практически всё время моего пребывания в Луганске отсутствовали электричество, водоснабжение, связь и Интернет. Парадоксально, но при этом сотовая связь действовала на передовой. Вообще, бытовые условия более-менее сносные. Работают дизель-генераторы, благодаря чему электричество есть в штабе, в столовой, частично на первом этаже казармы. Вскипятить чайник или зарядить мобильник вполне возможно. В туалете чисто, его несколько раз в день драят «штрафники». Воду регулярно доставляют машины-водовозы. Можно умыться холодной водой, можно постираться. Можно побриться и даже принять душ — под душевую оборудован один из сарайчиков — на крыше несколько бочек, в них заливается вода, которая нагревается солнцем. Такой ответственный подход нашего командования к бытовым вопросам принёс свои плоды: желудочно-кишечных заболеваний в батальоне практически не было. Среди личного состава популярна стрижка «под чеченца»: обрить голову наголо (чтобы не мыть волосы) и отпустить бороду (чтобы не бриться). Неудивительно, что перепуганным украинским обывателям мерещатся целые дивизии кадыровцев, якобы воюющие на стороне ополченцев. Сам я за время своей службы в ополчении кавказцев я ни разу не встречал, хотя кое-где они конечно есть. Иностранцы - и то встречались чаще: только в нашем батальоне служило с десяток сербов. Воинских званий нет, только должности — командир роты, взвода и т.п. Знаков различия нет — своих командиров знают в лицо. Всяких уставных ритуалов, типа шагистики, отдания чести и т.п. тоже нет. Свободные от нарядов и несения боевой службы ополченцы могут ходить в увольнения в город: на несколько часов, или даже до следующего утра. Я ни разу в город не выходил. С обмундированием более-менее сносно. Кто-то из ополченцев, как и я, привёз камуфляж с собой, большинство получило форму в батальоне (местные зачастую приходили в ополчение в шортах и тапочках), но не сразу и не совсем по размеру. Было негласное правило, что к моменту первого выезда на передовую боец должен быть обмундирован, однако во время сентябрьского наступления кое-кто из последнего пополнения воевал в штатском. 
В батальоне «Заря» официально действует сухой закон, за соблюдением которого (в отличие от некоторых других частей) следили строго. Ополченец, который, выпив, не придумал ничего лучшего, как петь песни под окнами у комбата был немедленно арестован, провёл ночь на «губе». На утреннем построении его вывели в наручниках перед строем батальона. — Простите, мужики! Арестованного уводят. Начальник штаба батальона сообщает нам, что виновный будет отправлен на передовую, на разминирование, после чего в очередной раз взывает к нашему благоразумию: — Если совсем невтерпёж, выпей перед сном 100 грамм, залезь под одеяло, лежи и не высовывайся. Игорь Пыхалов Фото - из блога автора Продолжение следует |
|
| Copyright © 2006-2019 «Агентство Политических Новостей Северо-Запад» При полном или частичном использовании материалов, ссылка на "АПН Северо-Запад" обязательна |
