 |
|
| ГЛАВНАЯ |  |
НОВОСТИ | |
ПУБЛИКАЦИИ | |
МНЕНИЯ | |
АВТОРЫ | |
ТЕМЫ |
| Пятница, 22 ноября 2024 | » Расширенный поиск |
 Председатель Зиновьев: от Петрограда до Ленинграда. Часть вторая
Начало - здесь. Зиновьев вновь остался один на один с хозяйственными проблемами, которые угрожали мегаполису не менее страшно, чем вражеские штыки. Помимо хлеба постоянной проблемой большого северного города было снабжение топливом – без постоянных поставок угля и дров он мог зимой просто вымерзнуть. Уже в январе 1920 г. Зиновьев предлагает Политбюро ЦК ВКП(б) преобразовать только что разгромившую войска Юденича 7-ю армию и части городского гарнизона в отдельную Трудовую армию со специальной задачей добычи торфа и разработки горючих сланцев для отопления замерзающего Петрограда. Новую армию назвали «Петроградская революционная армия труда» – помимо добычи торфа и сланцев её личный состав был занят погрузкой и разгрузкой топлива, восстановлением железнодорожного транспорта и трамвайного хозяйства, принимал участие в сельскохозяйственных работах. Помимо белых, голода и холода, город атакуют и болезни – эпидемии сыпного и возвратного тифа, гриппа, дизентерии и холеры. Обострившиеся во время похода армии Юденича на город эпидемии приняли ужасающие размеры. В 1920 г. в петроградских больницах зарегистрировано более 20 тысяч случаев заболевания только тифом. Поразительно, но на фоне всего этого питерского апокалипсиса 1918-20 годы одновременно стали в зиновьевском Петрограде «золотым веком русского авангарда». Городская культурная жизнь тех лет требует отдельного развёрнутого рассказа. Но остановимся хотя бы на нескольких примерах. Так, 7 ноября 1918 г., к первой годовщине октябрьских событий 1917-го, в помещении Петроградской Консерватории Всеволод Мейерхольд поставил «Мистерию Буфф» Владимира Маяковского, декорации к этой постановке создавал Казимир Малевич. Роль этих трёх фамилий в истории русского искусства XX века в преставлении не нуждается. Примерно в это же время на стрелке Васильевского острова поставили грандиозные театрализованные действа с участием тысяч человек «Конец самодержавия» и «К мировой коммуне», на которых десятки тысяч зрителей следили за восстанием Спартака, ходом Великой Французской революции, Парижской коммуны и мартовских дней 1917 г. в Петрограде. В 1920 г. на Дворцовой площади показали «Взятие Зимнего дворца» – театрализованное действо, в котором было занято 8 000 актёров, несколько броневиков, 150 прожекторов и даже крейсер «Аврора». В те же страшные годы в городе живут и творят М.Горький, А.Блок, Н.Гумилёв, О.Мандельштам, А.Грин, В.Ходасевич, А.Белый, К.Чуковский, Ю.Тынянов, А.Ахматова и многие другие. Тогда же, при Зиновьеве, в Питере создан первый в мире театр для детей, а в Аничковом дворце в январе 1919 г. открыт Музей города. Не прекращалось и техническое развитие. 29 марта 1918 г. из Петрограда в Москву впервые был отправлен самолетом груз писем и пакетов, положивший начало деятельности авиапочты в России. 1 декабря 1919 г., сразу после разгрома Юденича, Пулковская обсерватория начала передавать в Петроград сигналы точного времени. С 1922 г. в городе начинаются регулярные радиопередачи – сначала посредством уличных громкоговорителей, а затем радиофицируются жилые дома, предприятия и учреждения. И всё это лишь малая часть событий в культурной жизни города тех лет. Прекращение же гражданской войны не отменяет, а лишь меняет проблемы, постоянно встающие пред Зиновьевым. Обостряется топливный кризис – освещение города прекратилось еще 15 марта 1920 г. К концу 1920 г. экономическое положение становится еще более тяжелым. Из-за катастрофической нехватки топлива и разрушения железнодорожного транспорта практически останавливается движение поездов, а значит – не поступает продовольствие, заводы не работают. Удаленный от центра, находящийся в еще большей, чем другие города, зависимости от поставок продовольствия и сырья Петроград парализован. 26 декабря 1920 г. Петросовет объявляет о закрытии всех (всех!) заводов до 10 января 1921 г. 21 января постановлено «сократить на одну треть хлебные пайки на срок в 10 дней, начиная с завтрашнего дня, 22 января». В действительности же в ту зиму эта мера возобновляется с каждой новой декадой… Помимо руководства Питером, товарищ Зиновьев является и одним из центральных руководителей Советской России, и на заседания Политбюро он активно «лоббирует» и чисто питерские вопросы. Сохранилась сухая статистика – с 1919 г. по 1922 г. на заседаниях Политбюро нашем героем было поднято 111 вопросов, из них 46 было связано с Петроградом, 39 - с внешней политикой и 26 - с общегосударственными проблемами. Так, 30 августа 1919 г. Политбюро рассматривает поднятый Зиновьевым вопрос о заготовке картофеля для питерских рабочих, а в ноябре 1921 г. под давлением нашего героя Политбюро принимает решение выделить Петрограду дополнительно 50 тысяч детских пайков. Весной 1921 г. Зиновьев просит Политбюро освободить Петроград от очередной «партийной мобилизации» – местные кадры нужны для решения городских задач. Весной того же года проходят и известные события в Кронштадте. В городе вводится осадное положение. Зиновьев вместе с Троцким и Михаилом Тухачевским руководят подавлением кронштадтского мятежа. Не проносит облегчения руководству Питера и начало НЭПа. В мае 1921 г. тогдашнее правительство (3-я сессия ВЦИК РСФСР 8-го созыва) по инициативе Зиновьева приняло решение о срочном восстановлении промышленности Петрограда. Но разорённая войной республика практически не имеет средств. В 1921-22 гг. Зиновьев регулярно отправляет специальные сообщения в адрес ЦК ВКП(б) с подробным анализом состояния городской промышленности и обстановки в трудовых коллективах Петрограда. В них особое внимание уделялось состоянию военной промышленности города и подчеркивалась необходимость сохранения его уникальной военной индустрии. Одной из основных проблем тех лет является выплата зарплат питерским рабочим – центральные органы власти страны, не имея средств, зачастую не спешили оплачивать заказы, выполненные заводами города. 14 декабря 1921 г. выступая на заседании Питерского губкома, Зиновьев прямо говорит, что необходимо «награбить всякого рода картин, ковров и других предметов роскоши на 25 миллионов рублей для того, чтобы купить за границей миллион пудов хлеба…» Разоблачители большевистских зверств потом будут завывать именно об этих грабежах, забывая, что тем самым спасали от голодной смерти миллионы людей. В процессе реквизиций драгоценностей в Петрограде в 1921-22 гг. у Зиновьева вышла ведомственная склока с Троцким, которого Политбюро уполномочило создать общероссийскую комиссию по данному вопросу. Обвиняя Троцкого во всех смертных грехах, товарищ Зиновьев рассказывал всем, что главная цель Льва Давыдовича в этом деле заключалась в стремлении поскорее потратить часть конфискованных ценностей на нужды армии. Стремясь отстоять самостоятельность Питера, Зиновьев предложил поделить сбор ценностей: драгметаллы идут комиссии Троцкого, а драгоценные камни - в зиновьевский Чрезвычайный фонд по обеспечению Петрограда продовольствием. Но тут хитрый Троцкий срезал своего надоедливого оппонента, придя на заседание Политбюро с золотой статуэткой, украшенной драгоценными камнями, и под хохот остальных членов этого высшего органа власти предложив Зиновьеву самому выковырять камни. К введению НЭПа руководитель Петрограда отнесся весьма осторожно – к 1921 г. его трудами уже был уже создан достаточно эффективный государственно-административный аппарат, способный обеспечивать основные потребности Питера без помощи рыночной стихии. Среди «зиновьевцев» было и немало идейных противников НЭПа, считавших уже созданные механизмы «военного коммунизма» прямой дорогой к желанному социализму. Поэтому существует недоказанная, но крайне любопытная легенда о том, что знаменитый питерский налётчик и гроза «нэпманов» начала 20-х гг. Лёнька Пантелеев был всего лишь «спецоперацией» товарища Зиновьева. Работавший до января 1922 г. в ЧК Леонид Пантёлкин, бывший именно таким идейным противников НЭПа, действительно, грабил только частников, тщательно обходя госорганизации, странным образом бежал из Крестов, имел иные загадочные моменты в чекистской и бандитской биографии. Показательные налёты банды Пантелеева (в которую кроме самого «Лёньки» входил еще ряд бывших чекистов, а бывших – как известно – не бывает) со смаком описывали газеты Петрограда, что тоже выглядело достаточно странно. Всё это позволяет с осторожностью предположить в питерской одиссее Лёньки Пантелеева 1922-23 гг. операцию товарища Зиновьева по дискредитации НЭПа. На начало 20-х годов в условиях «новой экономической политики» всё ещё сохранявшаяся мощная промышленность Петрограда являлась избыточной и практически невостребованной, не находя ни заказчика, ни потребителя в разорённой стране. В итоге, 30 июля 1923 г. председатель Правительства Советской России А.И.Рыков в целях сокращения госрасходов внес в Политбюро ВКП(б) предложение о закрытии Путиловского завода, как «нерентабельного в ближайшее десятилетие предприятия, искусственное поддержание которого вредно отразится на других заводах». Рыкова поддержали Сталин, Троцкий и некоторые другие крупные руководители партии и государства. Зиновьев, понимая пагубные экономические и социальные последствия такого решения для Петрограда, тут же бросается в бой. 6 августа 1923 г. он, срочно возвратившись из отпуска, пишет личное письмо секретарю ЦК Сталину: «Попытка закрыть Путиловский завод – колоссальное несчастье. Поражение для всей республики. Облетит всю мировую печать. Путиловский завод знают повсюду». Эти «внешнеполитические» доводы Зиновьева возымели своё действие, и 31 августа 1923 г. Политбюро отменило решение о закрытии Путиловского завода. Зиновьеву удаётся добиться централизованного заказа на продукцию путиловцев. Уже в мае следующего 1924 г. переименованный в «Красного путиловца» завод выпускает первые два отечественных трактора «Фордзон-Ленинец». Стабильные государственные заказы были тогда только на производство тракторов, изготовление которых на заводе довольно интенсивно росло. В октябре-ноябре 1925 г. завод вышел на уровень выпуска 100 тракторов ежемесячно (смешная цифра сейчас, но очень большая для той России). Так именно Григорий Зиновьев сохранил и поныне существующее крупнейшее промышленное предприятие Санкт-Петербурга – сейчас ОАО «Кировский завод». Удивительно, но помимо социальных стихий в виде гражданской войны и экономического кризиса товарищу Зиновьеву во главе Петрограда пришлось столкнуться и с не менее разрушительными природными стихиями. 23 сентября 1924 г. случилось одно из сильнейших наводнений в городе на Неве. Вода поднялась на 380 см. над ординаром и затопила полгорода. Это было второе по силе стихийное бедствие за всю историю Петербурга. Более недели, пока не спала вода, жители были заложниками стихии. Разбушевавшаяся вода повредила свыше 5 тысяч зданий, выбросила на берег множество барж и пароходов. Тем не менее, даже Нева не смогла остановить возрождение города. За четыре послевоенных года Петроград быстро восстановил свою численность: население выросло в два раза, с 720 тысяч в 1920 г. до 1,5 миллиона к 1925 г. Восстановление численности и плачевное состояние жилого фонда после Гражданской войны требовали реконструкции и начала нового жилищного строительства. Несмотря на крайнюю нехватку средств, в начале 20-х гг. были созданы первые архитектурные планы развития города и начато первое после революции жилищное строительство. В 1924 г. на Тракторной и Турбинной улицах за бывшей Нарвской заставой стали строить дома для рабочих. Эти «революционные» названия улиц тоже примета того времени – именно при Зиновьеве в Петрограде начался вал переименований: так в 1923 г. Исаакиевская площадь становится Октябрьской, Покровская - Тургеневской, Нарвская - площадью Стачек, город Павловск переименован в Слуцк, но больше всего повезло Гатчине, переименованной в Троцк. Гатчина тогда в исторической памяти чётко ассоциировалась с игрой в солдатики незадачливого императора Павла I, и ехидный Зиновьев таким образом вставил шпильку товарищу Троцкому, который, по мнению «зиновьевцев», при создании Красной армии из бывших царских генералов и офицеров точно так же заигрался в солдатики. Кстати, сам Зиновьев тоже не избежал «малого культа личности» тех лет – ему хватило вкуса избежать своего имени в Петрограде, но на далекой Украине его родной Елисаветград в 1924 г. был незатейливо переименован в Зиновьевск. Здесь заметим, что семья товарища Зиновьева пережила Гражданскую войну не без личных потерь – младший брат нашего героя был известным на Украине анархистом по кличке Мига Злой, в мае 1919 г. он был убит при мятеже атамана Григорьева. Апофеозом зиновьевских переименований стала, конечно же, смена имени самого города. На четвёртый день после смерти Ленина, 26 января 1924 г., «по просьбам скорбящих трудящихся» решением Петроградского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов город был переименован в Ленинград. Инициатива переименования формально принадлежала Петросовету. Фактически же это была идея его председателя Григория Зиновьева. С новым именем город проживет большую часть XX века, в том числе самый трагический и героический период своей истории – блокаду. И благодаря этому переименованию украинский еврей Евсей Радомысльский стоит в истории города на Неве где-то рядом с его главным крестником – императором Петром. Впрочем, для самого Зиновьева, помимо революционной романтики и памяти Ленина, которого он при всех сложностях их отношений искренне считал своим учителем, это переименование носило и вполне прагматический политический характер – получивший имя Ленина «город трёх революций» должен был по замыслу Зиновьева вновь стать столицей государства. Помимо руководства Петроградом наш герой в те годы являлся и председателем Исполкома Коминтерна, т.е., фактически, был начальником штаба мировой революции, победа которой казалась тогда не за горами. Таким образом, город становился естественным центром мирового коммунистического движения - вкупе с переименованием он теперь мог обоснованно претендовать на звание официальной «партийной» столицы страны и всего «пролетарского» мира. Окрещенный именем Ленина Петроград превращался в своего рода «четвёртый Рим», город, в котором родилась мировая революция. На митингах в уже Ленинграде молодые военкомы, скрипя новенькими блестящими кожанками и мечтая о столь же блестящей карьере в мировой революционной войне, вполне искренне кричали: «Мы победим, потому что нами командует наш славный вождь товарищ Зиновьев!» Глава теперь уже Ленинграда и сам в своей публицистике и выступлениях активно создаёт новый революционный миф города: «Тут каждый камень есть кусок истории русской революции», «Петроград теперь – воплощение истории. Трудно найти такую площадь, такую улицу, которая не была бы определенным местом истории», «В Петрограде, как в живой книге, можно читать историю нашей революции». Переименовывая «по-революционному» улицы и устанавливая новые революционные памятники, Зиновьев стремится превратить город в своеобразный памятник революции во всесоюзном масштабе, в хранителя революционной традиции. В честолюбивых планах товарища Зиновьева именно Ленинграду предстоит стать столицей всемирного, всепланетного СССР. Но именно эти столь высокие замыслы стали финалом в городской и политической карьере нашего героя. После смерти Ленина Зиновьев возглавлял одну из трёх стихийно сложившихся за эти годы основных властных группировок в СССР. На протяжении 1923-24 гг. группировка Зиновьева, к которой примыкали Каменев и ряд иных московских лидеров партии, и группировка Сталина общими силами валили с большевистского «олимпа» товарища Троцкого. В этом деле товарищ Зиновьев был даже более непримиримым врагом Троцкого, чем сам товарищ Сталин. Как откровенно высказывался один из ближайших помощников Зиновьева, руководитель ленинградского комсомола Георгий Сафаров: «Партия давно хочет набить морду Троцкому». Политическое поражение Троцкого, вынужденного в январе 1925 г. оставить пост наркомвоенмора, фактически приводит к руководству страной «тройку» – Сталина, Зиновьева и Каменева. На протяжении 1925 года разгорается уже новая борьба – все более и более острая полемика между Сталиным, поддерживаемым Бухариным, с одной стороны, и Зиновьевым, на стороне которого был Каменев и ряд иных лидеров. Основные дебаты шли о дальнейших принципиальных путях развития страны и о природе НЭПа (стратегическое отступление или долгосрочная перспектива), а также о политике по отношению к крестьянству – Зиновьев тут был радикалом, осуждая бухаринскую политику «концессий кулакам», Сталин же в то время поддерживал «кулацкие» взгляды Бухарина. Поскольку Зиновьев с 1917 г. возглавлял партийную организацию Петрограда-Ленинграда и опирался прежде всего на этот город, то политическая борьба между сталинской группировкой и «новой оппозицией» Зиновьева, достигшая кульминации в ходе XIV съезда партии в декабре 1925 г., приняла форму своеобразной конкуренции между Москвой и Ленинградом. Петроград-Ленинград, его политическое и историческое значение, стали главным козырем Зиновьева в этой внутрипартийной борьбе. Ленинград почти официально назывался зиновьевцами «первым пролетарским городом России» и, соответственно, ленинградская парторганизация и её лидеры претендовала на первенство и в партийной иерархии страны. В этом смысле исключительно наглядна центральная газета зиновьевского Ленинграда – «Ленинградская правда», которая стремилась доказать, что именно она является единственным законным продолжением первой «Правды», основанной в 1912 г. самим Лениным. Релактором «Ленинградской правды» был тот самый Сафаров, который обещал набить морду Троцкому. В 1925 г. в логотипе газеты название «Правда» увеличилось в размере, тогда как прилагательное «Ленинградская» существенно уменьшилось. В тринадцатую годовщину основания ленинской «Правды» (5 мая 1925 г.) «Ленинградская правда» даже не упомянула о существовании другой «Правды» – центральной, выходившей в Москве. Как писалось в одной из редакционных статей «Ленинградской правды» в ноябре 1925 г.: «Укрепляется и растет наш Ленинград, являющийся одним из форпостов мировой пролетарской революции… Вы знаете, что т. Ленин во все трудные моменты жизни обращался за помощью, за словом совета к передовым ленинградским пролетариям, ибо ленинградские пролетарии есть та соль пролетарской земли, которые вынесли непосредственно на своих плечах тяжесть трёх великих революций. Ленинградские пролетарии были той массой, которая выдвинула такого вождя, как В. И. Ленин». Со страниц этой главной ленинградской газеты тех лет всячески подчеркивалось отличие и превосходство города на Неве над Москвой. «Ленинград, – писал сам Зиновьев, – имеет отличительные черты: это более «пролетарский» город, чем Москва; город, где меньше развита частная торговля». В другой статье наш герой продолжает в еще более лирическом ключе: «Пролетариат Ленинграда, создатель трех революций, соль пролетарской земли, состоит из потомственных рабочих, с самым высоким в стране процентом коммунистов. Пролетариат Москвы, наоборот, это пролетариат нестабильный, состоящий из элементов, прибывших недавно из деревни». В «Ленинградской правде» в тот год постоянно публикуются статистические данные, призванные доказать особую «пролетарскость» Ленинграда: самый высокий в стране процент коммунистов (362 на 10 000 жителей против 285 в Москве и 78 в России), самый высокий процент рабочих-металлистов, считавшихся «наиболее пролетарскими из рабочих» (36% против 15% в Москве, в которой преобладали рабочие-текстильщики, в основном женщины), наименьший процент рабочих, сохранивших связь с землей (18% против более 40% в Москве). Короче говоря, в представлениях товарища Зиновьева и его группировки именно «самая пролетарская партийная организация» Ленинграда была наиболее достойна принять ленинское наследие. Ближайшие соратники Зиновьева высказывались еще более откровенно. «Мелкобуржуазная Москва не может предохранить партию от напора громадного слоя государственных чиновников, массы новой и старой буржуазии, а пролетарская ленинградская организация изолируется от партии... С Ленинградом не считаются, превращают его в провинцию», – говорил Пётр Залуцкий, ответственный секретарь Ленинградского губернского комитета ВКП(б). Однако чрезмерное выпячивание передовой и супер-пролетарской роли Ленинграда сыграло с Зиновьевым и его сторонниками злую шутку. Партийные организации остальных регионов СССР стали воспринимать такой «ленинградский патриотизм» как высокомерие и подчёркнутое превосходство ленинградцев над остальными товарищами по партии. Против Зиновьева стало работать и то, что именно он стал первым применять административные методы в партийной борьбе и массово изгонять с должностей в городе сторонников Сталина. Уволенные выступили против «диктатуры» Зиновьева, обличая в центральной прессе «систему удельных владений», угрожающую самому святому – «единству партии». В итоге, после всех словсесных баталий и пиар-кампаний 1925 г. группировка Зиновьева стала восприниматься большинством в партии как зазанавшиеся и возгордившиеся сепаратисты, угрожающие партийному единству. На этом фоне Сталин казался образцом взвешенности и умеренности. Не удивительно, что при таких раскладах прошедший в декабре 1925 г. XIV съезд партии Зиновьев проиграл Сталину. Здесь показательны выступления некоторых делегатов в адерс ленинградской организации, например, слова Серго Орджоникидзе: «…вы хорошие ребята, никто не отрицает, хорошая организация ленинградская, но выступать в роли ментора и давать всякие поучения не годится. Считать нас ленинцами второго разряда, на это никак мы не можем согласиться». Своеобразный итог дискуссии на съезде подвел Томский: «Ленинградские товарищи должны отбросить свой ленинградский патриотизм, если они хотят сделать то, что обеспечит единство линии партии». В ходе съезда Зиновьев и Сталин выступали уже открыто как оппоненты и политические соперники. 65 делегатов от Ленинграда сообща голосовали против Сталина, поддержанного всеми остальными 559 делегатами. Сразу же после съезда уже сталинское Политбюро создало комиссию под председательством Молотова (в ее состав входили также Ворошилов, Калинин, Киров и др.), которая должна была «очистить» парторганизацию Ленинграда. В течении следующих шести недель, по словам Кирова, будущего сталинского руководителя города, шла «новая битва за Ленинград». К концу 1925 г. промышленность Ленинграда уже приблизилась и частично превзошла довоенный уровень. И основная политическая «битва за Ленинград» развернулась в многочислнных парторганизациях ленинградских заводов. По итогам партийного съезда проводились собрания и митинги на крупнейших предприятиях. Собрания проходили бурно, масса рабочих-коммунистов первоначально поддерживала Зиновьева. Зачастую дискуссии заканчивались драками. Особенно бурно, с ранеными, собрание проходило на заводе «Красный треугольник». Публичная политическая и подковерная административная борьба сторонников Зиновьева и Сталина продолжалась в Ленинграде весь 1926 год. Зиновьевцы активно сопротивлялись, порой пытаясь перейти в контрнаступление, например, пытались провести в Ленинграде альтернативный антисталинский съезд комсомола. Но уже к весне сторонники Сталина стали одерживать победу: со своих постов в Ленинграде были уволены 300 руководителей организаций, 960 человек исключены из партии и, главное, – 875 административно высланы из города. Комсомол также был подвергнут существенной чистке: около 1000 его членов были исключены из организации и выгнаны с работы, а около 200 человек высланы из города. В течение 1926 г. сам Зиновьев был отстранён от руководства Ленинградским Советом и Исполкомом Коминтерна, затем выведен из состава Политбюро. В один из осенних дней 1926 г. на заводе «Красный путиловец» прошла публичная дискуссия бывшего руководителя города Зиновьева и нового руководителя ленинградских коммунистов Кирова. Публичную дискуссию Кирову Зиновьев проиграл – это был по сути финальный аккорд в его политической борьбе со Сталиным за город на Неве. Здесь надо отметить, что при всех явных способностях и талантах хорошего организатора, талантливого пропагандиста и искушенного политика товарищу Зиновьеву остро не хватало одного, но немаловажного качества – судя по всему, ему не хватало силы характера, той силы, что была в избытке у Сталина. Проживавший до 1917 г. в благооплучной эмиграции и искренне скучавший в годы Гражданской войны по Парижу Евсей Радомысльский (Зиновьев) в крепости и крутости нрава несомненно уступал прошедшему тюрьмы и ссылки боевику Иосифу Джугашвили (Сталину). Кроме того, наше герой явно плохо «держал удар» - неудачи быстро выбивали его из колеи. Как вспоминал американский анархист Александр Беркман: «Я не раз слышал выступления Зиновьева; он обладал даром убеждения, если только аудитория соглашалась с его первоначальными посылами». Ну и - last but not least – тот же Сталин при необходимости мог обаять практически любого человека, надежно спрятав в себе свою грозную жестокость. А вот Григорий Евсеевич был лишен этого необходимого политику таланта: слишком многие воспоминания отмечают его высокомерие и иные негативные черты характера, которые он не мог скрыть, будучи при высокой власти. Так что проигрыш Зиновьева Сталину был хоть и не предопределён, но имел массу объективных и субъективных предпосылок. Дальнейшая пост-петроградская, пост-ленинградская биография нашего героя достаточно жалка. В следующем 1927 г. он попытается блокироваться против Сталина со столь нелюбимым им Троцким, но время упущено и новая «объединённая оппозиция» быстро проигрывает. В итоге Зиновьев выведен из ЦК (членом которого он был бессменно с 1907 г.), а на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 г. исключен из партии. После этого он был отправлен в ссылку – примечательно, что это, по сути, первое серьезное личное испытание за всю его долгую политическую жизнь. Уже в 1928 г. Зиновьев, как и многие другие оппозиционеры, покаялся и «разоружился перед партией» - его восстановливают в ВКП(б) и назначают ректором Казанского университета, где когда-то учился Ленин. Вскоре он возвращен в Москву и введен в редколлегию центрального теоретического журнала «Большевик», а в 1931 г. назначен одним из руководителей Наркомата просвещения РСФСР. Один из некогда первых политических лидеров государства в эти годы занимается литературным творчеством (он вообще успел оставить обширное, но ныне мало известное литературное и публицистическое наследие) и довольно бездарными подпольными интригами против Сталина. В октябре 1932 г. Зиновьев за участие в сомнительных разговорах вновь исключен из партии и отправлен в ссылку в Казахстан. В следующем 1933 г. вторично восстановлен в партии и получил мелкую чиновничью синекуру. На очередном съезде ВКП(б) выступил с очередным покаянием и неловкой лестью Сталину. В декабре 1934 г., через несколько дней после убийства в Ленинграде Кирова, Зиновьев арестован и в январе 1935 г. на открытом процессе приговорен к 10 годам тюремного заключения. На суде каялся и просил прощения. В 1936 г. Зиновьева извлекли из заключения и вновь привлекли к пропагандистскому открытому процессу по делу «Антисоветского троцкистско-зиновьевского центра», где он стал главным обвиняемым. Признал все предъявленные ему обвинения. 24 июля 1936 г. приговорен к смертной казни и в тот же день расстрелян. По легенде, которую невозможно проверить, но в которую можно поверить, перед казнью молил о пощаде и от страха не мог идти, на что его старый подельник Каменев бросил: «Перестаньте, Григорий, умрём достойно!» Алексей Волынец
Зиновьев выступает на конгрессе народов Востока 1920 г.
Сталин, Рыков, Каменев, Зиновьев 1924 г.
Шарж Бухарина на Зиновьева
Зиновьев перед смертью 1936 г. Вверху - выступление Зиновьева 1920 г. |
|
| Copyright © 2006-2019 «Агентство Политических Новостей Северо-Запад» При полном или частичном использовании материалов, ссылка на "АПН Северо-Запад" обязательна |
