Москва 20 декабря 2007 года

В целом, логика доклада и прилагаемых к нему статей достаточно близка к официальной кремлевской пропагандистской позиции. Если не считать традиционного внимания американцев к минусам «ренационализации» и низкую оценку эффективности госкомпаний (особенно достается "Газпрому" за отказ от введения новых месторождений), то список "плюсов" и "минусов" сегодняшней России у группы Качинса и у Кремля – примерно один и тот же.

Плюсы:

- поддержка власти обществом

- "ответственная макроэкономическая политика" (штамп, часто встречающийся в докладе)

- экономический рост (который, как подчеркивается в докладе, обеспечен не только сырьевым сектором)

- постепенная диверсификация экономики (это утверждение также несколько раз фигурирует в докладе со ссылкой на бурное развитие строительства, телекоммуникаций, розничной торговли, финансовой сферы)

- достаточно высокий (по оценке авторов доклада, самый высокий за всю российскую историю) уровень экономической и бытовой свободы (каковую Кремль и определенная группа лоялистов традиционно противопоставляет свободе политической; подобное противопоставление стало оправданием всех антидемократических шагов последних лет)

- рост уровня жизни населения

- курс на развитие передовых (в т.ч. "нано") технологий

Минусы:

- высокий (по оценкам некоторых авторов, возрастающий) уровень коррупции

- критическое состояние инфраструктуры, недоинвестирование в инфраструктуру ("команда Путина избегает больших вложений в инфраструктуру… для будущего роста их может потребоваться куда больше, учитывая плачевное состояние инфраструктуры в России")

- недостаточная социальная направленность государства, сильное отставание социальной сферы от роста государственных доходов ("ресурсы для действительного улучшения жизни населения практически не используются";

"…российское правительство попыталось построить патерналистское похожее на СССР государство, но без присущих последнему социальных достижений")

- нехватка компетентных кадров в некоторых отраслях, включая госуправление и крупный корпоративный менеджмент

- рост "национализма и ксенофобии" в обществе и отчасти на уровне официальной (внешнеполитической) пропаганды

- низкая институционализация политической системы, критическая зависимость от персонального фактора

- неравномерность регионального развития и, в особенности, сохраняющиеся факторы дестабилизации на Северном Кавказе

- застарелый кризис и недореформированность государственных систем – армии, здравоохранения, образования.

Рассмотрим основные несоответствия в оценках авторов доклада.

1. Авторы используют, де-факто, монофакторный анализ с главной переменной в виде цены на нефть, что характерно для "российских исследований" последних лет. Это связано с тем, что учитывать факторы, связанные с состоянием общества, уровнем социальных конфликтов и характером политической самоорганизации намного сложнее. Но, в конечном счете, именно внутренние социально-системные, а не внешнеэкономические или внешнеполитические факторы оказываются решающими в переломных ситуациях.

Весьма примечательно отсутствие даже попытки полноценного элитологического среза современной РФ. Кроме штампов о "КГБ-шниках из Санкт-Петербурга", соответствующих традиционной «милитократической» мифологии, отсутствует описание существующих реальных групп в правящей элите и, соответственно, прогноз на возможную динамику их конфликта (видимо, с точки зрения авторов доклада, питерско-силовая сетевая группа во главе с самим Путиным настолько плотно контролирует ситуацию, что правящую элиту можно считать в достаточной мере консолидированной).

2. Осуществляя (в рамках сценария №1) экстраполяцию существующих тенденций на 10 лет вперед, авторы приходят к выводу, что "путинистское лидерство (даже при политической пассивности самого Путина) приведет к беспорядочному движению вверх скорее, чем к хаотичному падению вниз".

Возможно, эта рискованная оценка как раз и связана с недостаточным учетом таких факторов, как:

· низкое качество правящей элиты,

· внутриэлитный раскол,

· нарастание этнополитических конфликтов (в докладе вскользь говорится о росте русского национализма, нестабильности на Северном Кавказе и иммиграционной проблеме, но этнополитическая ситуация не фигурирует в качестве полноценного сценарного фактора),

· усугубляющийся кризис доверия в отношениях между обществом и властью,

· кризис социализации, социальная дезинтеграция, деградация человеческого капитала,

· наличие устойчивых кризисных тенденций и явлений в экономике, не купируемых даже потенциальными масштабными вливаниями доходов от экспорта углеводородов.

3. Авторы доклада сознательно и/или безотчетно смешивают внешнеполитический национализм в пропаганде официальных СМИ и русский национализм, связанный с этнополитическими и социальными проблемами внутри страны. Некий обобщенный синкретический национализм с большей или меньшей степенью выраженности представляется им общим знаменателем существующего режима. Это приводит их к натянутым выводам о снисходительности Кремля к националистическим движениям внутри страны и, главное, существенно смещает представление об идеологических альтернативах путинской системе. Для авторов имплицитно очевиден тот факт, что единственной альтернативой путинской системе в идеологической сфере является западнический и интернационалистический либерализм. Тогда как в действительности русский национализм является одним из главных ферментов оппозиционных настроений в среде образованного класса и в более широких слоях населения.

Эта же ошибка приводит их к непониманию фундаментальной связи между национализмом и демократией в современной России и относительного антагонизма между либерализмом и демократией. Эта неадекватность в полной мере отражена в сценарии №3, где Немцов при поддержке Касьянова и Ходорковского становится вождем депутинизации (одновременно популистской, поддержанной народом, и либерально-западнической).

4. Авторы совершают историческую ошибку, рассматривая путинскую систему власти как осовремененную "копию" царистской и советской модели. "…ключевым отличием современного российского авторитаризма от его советских и царистских предшественников, - утверждается в докладе, - является его относительная мягкость и процветание". На наш взгляд, отличие лежит гораздо глубже и касается, прежде всего, типа легитимности власти. Монархическая (традиционная) легитимность имперской эпохи, идеократическая легитимность советской и плебисцитарно-демократическая легитимность путинского периода имеют не только различную степень устойчивости, но требуют различных форм поддержания и воспроизводства. В частности, путинская "плебисцитарная" модель требует непрерывного производства сверхпопулярности главы государства и/или лично В. Путина (на будущее этот вопрос остается открытым). Что требует, в свою очередь, либо высоких лидерских качеств и внушительных успехов, либо постоянного информационного насилия над обществом (которое имеет свои издержки и ограничения). В случае кризиса путинской модели легитимности власти она должна либо перейти в форму обычных устойчивых моделей (конкурентной демократии и/или монархии), либо в русло неотирании, не имеющей вообще никакой опоры в обществе.

5. Трактовка процесса слияний и поглощений в энергетической отрасли как процесса ренационализации является неадекватной, о чем мы неоднократно писали. Куда правильнее вести речь о приватизации центров прибыли и контроля над финансовыми потоками членами правящей группы ("новой олигархией") и одновременно о легализации приватизационной собственности бенефициарами приватизации 1990-х ("старой олигархии"). Аналогичное замечание касается понимания реальной роли новых государственных корпораций в российской экономике. Даже с точки зрения механизмов контроля и принятия решений, их создание, вопреки утверждениям авторов, не повышает, а снижает роль государства/правительства (как реальных субъектов, а не пропагандистских штампов) в регулировании экономики. Впрочем, по этому вопросу отдельные фрагменты доклада выглядят разноречиво. В частности, авторы ссылаются на мнение "аналитиков", которые "рассматривают данный феномен (государственных корпораций) как… фактически просто прикрывающий огромные экспроприации для приближенных Путина".

6. В анализе отсутствует один из важнейших факторов отношений российской правящей элиты с Западом: стремление к полной легализации состояний и репутаций. В свою очередь, это ведет к качественной переоценке уровня "суверенности" путинской системы во внешних и внутренних делах.

7. Говоря о перспективах региональной дестабилизации, и прежде всего, на Северном Кавказе, авторы явно недооценивают потенциал т.н. "системного сепаратизма" режима Рамзана Кадырова, который, не меняя своей природы и сущности, может стать из механизма снижения напряженности механизмом ее производства. Уже сегодня конструкция взаимоотношений Москвы и Грозного строится на явном и неявном шантаже нестабильностью со стороны жесткого, хорошо вооруженного и де-факто независимого режима Кадырова. При определенных условиях (ослабление федерального центра, ухудшение экономической конъюнктуры, нарастание этнополитических конфликтов на Северном Кавказе и за его пределами), именно этот режим может стать наиболее сильным субъектом новой кавказской, а возможно, и общероссийской войны. Авторы явно не учитывают этого, связывая все перспективы дестабилизации на Северном Кавказе с новым пришествием "салафитов" и выбирая в качестве ее стартовой точки убийство сегодняшнего чеченского лидера.

В то же время, к числу несомненных удач доклада и заслуг его авторов можно отнести:

- Преодоление стереотипов "транзитологии", теории модернизации и просто западного общественного сознания, устанавливающих прямую линейную корреляцию между уровнем демократизации, экономическим процветанием, объемом среднего класса, прозападной ориентацией элит и общества. Авторы признают, что менее демократичная Россия может оказаться более экономически успешной и при этом не стать более антизападной. (В числе неизжитых стереотипов – уже упомянутое тождество между демократией и либерализмом, что в условиях сегодняшней России явно неверно).

- Признание ограниченности инструментария американского влияния на Россию, в том числе ограниченности понимания российских процессов западными экспертами, внедрение принципа "не навреди" в качестве основы американского подхода к России.

- Правдоподобное воссоздание мотивов Владимира Путина в вопросе о передаче власти. Авторы избежали клишированного образа российского президента как имперского диктатора-властолюбца, преисполненного антизападных фобий. Они выдвинули на передний план бизнес-интересы действующего президента (в тех двух сценариях, где его не "убивают" на выходе с "мессы", он политически уходит в тень и возглавляет грандиозный олигархический хедж-фонд), его тактические задачи по выходу из положения "хромой утки" ("…уход Путина весной фактически запланирован, в интересах президента сохранить неясность до самого конца"), его личные приоритеты ("я считаю очень маловероятным, что он согласится стать премьер-министром", - пишет Э. Качинс).

- Осознание того, что прагматичная, эгоистичная и даже националистическая внешняя политика России не будет оголтело антизападной. В подтексте звучит предположение, что сильная и эгоистичная Россия будет для США объективно более интересным партнером в современном мире, чем Россия беспомощная и лишенная твердой опоры на национальные интересы.

- Адекватную оценку кризисного состояния газовой сферы ("ситуация в газовом секторе особенно ужасающая") и критической зависимости РФ от геополитически шатких (на данный момент) среднеазиатских поставок.

- Взвешенную оценку экономической динамики путинского периода. В частности, понимание того, что экономический рост нулевых годов является

а) скорее следствием спонтанного развития, чем целенаправленной политики развития. Кстати, это же признание приводит некоторых авторов (А.Ослунд) к выводу о достаточной устойчивости российской экономики ("В других же областях (кроме газовой – М.Р.) трудно представить себе потрясение, способное серьезно повредить российской экономике. В слишком уж большой степени она "движется на автопилоте"),

б) весьма скромным достижением на фоне других постсоветских стран ("…в других постсоветских регионах годовой прирост уже в течение многих лет составляет 9 процентов, так что Россия является среди них не лидером, а, скорее, отстающим").