 |
 |
|
|
12 марта 2016 года в Санкт-Петербурге, в магазине "Фаренгейт" на улице Маяковского, 25, состоится презентация книги бывшего заместителя главного редактора газеты «КоммерсантЪ-Украина» Аглаи Топоровой "Украина трёх революций" "АПН Северо-Запад" пубикует отрывки из неё с любезного разрешения автора.
На 21 ноября подписание Украиной Соглашения об ассоциации с Евросоюзом на саммите ЕС в Вильнюсе было не просто под вопросом, а практически нереально. Настолько под вопросом, что примерно за неделю до исторического заявления премьера Азарова о неготовности Украины подписать документ, появилось обращение Федерации профсоюзов Украины к президенту и правительству с просьбой отложить подписание документа хотя бы на год, чтобы предприятия успели подготовиться к новым технологическим стандартам и им не пришлось массово сокращать сотрудников. Аналитики тогда сочли это заявление способом Януковича сохранить лицо, поскольку подписание Соглашения на Вильнюсском саммите было провалено уже заранее. И осведомленные люди — а Мустафа Найем и его товарищи по журналистскому и майданному делу были в этом вопросе в числе самых осведомленных в стране – прекрасно представляли себе полную бесперспективность евроинтеграции Украины в ближайшее время.
Поэтому, что именно и кому они хотели показать, когда выходили на майдан, с точки зрения здравого смысла не очень понятно. «Мы просто должны показать, что мы есть» – вот лозунг первых дней Евромайдана. Кому? Зачем? И что они предполагали делать, показав — об этом тоже узнать уже практически невозможно.
В первые дни Евромайдана было много предположений о том, что людей на площади собрали специально, чтобы расшевелить ЕС. Евромайдан, мол, играет на руку Януковичу и чуть ли не специально запущен через Мустафу Найема тогдашним предположительно всесильным серым кардиналом Януковича — главой администрации президента Сергеем Левочкиным.
О том, что Мустафа Найем — человек Левочкина, тогда вообще говорилось много. Впрочем, по мере смены вех на майдане и появлении там все новых, старых и встававших из политических могил деятелей ответ на вопрос «у кого же взял деньги Мустафа» менялся.
Тем не менее говорить о прямом политическом заказе и о взятых Мустафой Найемом «под государственный переворот» деньгах мне кажется глупым. К осени 2013 года было понятно, что никакой Майдан ни за какие деньги не соберется. Для того чтобы вывести людей на площадь, нужны были чье-то личное безумие и личная убежденность в собственной правоте. Пусть даже в основе этого безумия и этой правоты лежали откровенно шкурные интересы. Есть такая украинская поговорка «сумасшедший-то он сумасшедший, а в борщ себе не насрет». Мне кажется, что и Мустафа Найем, и те, кто вышел вместе с ним на площадь поздним вечером 21 ноября, были в тот момент такими вот сумасшедшими, не забывающими, впрочем, заботиться о качестве своего сегодняшнего, завтрашнего, да и послезавтрашнего борща. Можно сказать, что идея евроинтеграции была таким общим сумасшествием. Впрочем, сумасшествием, при котором каждый надеялся отхватить себе что-то «более лучшее», чем было у него к началу событий. При этом представление о Евросоюзе у большинства украинских журналистов и других лидеров мнений было даже не идеалистическим и мифологическим, а каким-то экстатически религиозным. Страны Евросоюза воспринимались примерно как заполонившие киевские меню и вывески надписи «европейская кухня» – морепродукты и копченые сардельки проходили по одному ведомству. ЕС тоже представлялся украинцам неким единым, а точнее, даже единообразным однородным пространством, где неукоснительно соблюдаются абсолютно все законы (надо полагать, везде одинаковые), человек защищен от государства всеми возможными способами, прекрасное образование, медицина, высочайшие зарплаты и пенсии, а все кризисы и проблемы — преувеличение подлых путинских пропагандистов, которые только о том и думают, как бы затащить Украину в свой кошмарный Таможенный союз и раз и навсегда лишить ее будущего, ну и, конечно же, газовой трубы — основы украинской государственности, по словам третьего президента Украины Виктора Ющенко.
...........................
После присоединения Крыма к России у либерально настроенных людей появилась версия, что на Майдане, да и вообще в Украине, никогда не было антироссийских и антирусских настроений. И разлюбили украинцы Россию именно и исключительно только после присоединения Крыма и вероломной гибридной войны. Это неправда. Вопиющая неправда: с одной стороны, Россию в независимой Украине никогда особенно не любили, с другой — уже в первые дни Евромайдана нелюбовь к России и русским многократно усилилась. «Как угодно, только не с Россией», «я ненавижу русских», – говорили лично мне давно и близко знакомые люди, ожидать от которых чего-то подобного за пару дней до Евромайдана было просто нереально. «Вы русские все равно никогда не поймете...», «вы — рабы Путина, а мы так не хотим», – говорили люди, постоянно читающие российские книжки, слушающие русский рок и интересующиеся Путиным и его политикой гораздо больше, чем большинство даже образованных россиян. Более того, внезапно ненависть к России и русским нашли в себе даже те, кто работал в русскоязычных СМИ и в не просто русскоязычных СМИ.
.......................
Несколько недель назад я принимала гостью — журналистку из Киева. Накануне ее приезда общие знакомые, передававшие мне с ней кое-какие вещи, предупреждали: ты только не разговаривай с ней о политике, сама понимаешь, что можешь обидеть. Я, разумеется, понимала. Барышня эта с первых дней ходила на Майдан, писала в Фейсбуке призывы о помощи майдановцам, проклинала Януковича, разбирала все выпуски передачи телеканала «Россия» «Вести с Дмитрием Киселевым», публично скорбела по «небесной сотне», жертвам АТО, восхищалась «киборгами» в Донецком аэропорту, возмущалась российскому вторжению и т.д.. Словом, я ждала гостью с обычным майданным набором в голове и была настроена на крайнюю деликатность в обсуждении происходящего в Киеве и даже жизни общих знакомых.
Однако барышня буквально с порога начала рассказывать, как теперь в Киеве ужасно живется и работается: немыслимые коммунальные тарифы и цены на аренду, продукты тоже стали очень дороги, зарплату же (и так уменьшившуюся в долларовом исчислении в четыре раза) ей теперь платят «серую» — то есть, на карточку переводят только минимальную часть оклада, а остальное выдают в «конверте» и регулярно задерживают. В целом, говорила она, в городе ужасная атмосфера, ничего толком не работает, люди в депрессии, уличная преступность растет, про события на Юго-Востоке Украины никто толком ничего не знает, потому что аккредитации дают только прикормленным Министерством информации и Минобороны журналистам. С работой и деньгами очень плохо у всех, новоизбранная Верховная рада еще хуже старой, детей в школе замучили патриотическим воспитанием и т. д.
И хотя она не говорила ничего такого, о чем не писали бы в своих блогах люди, оппозиционные нынешним украинским властям, и чего не показывали бы в репортажах российских телеканалов, я слушала ее буквально раскрыв рот. Слишком уж неожиданным было, что именно она так оценивает происходящее в Украине. В какой-то момент я все-таки решилась прервать ее полный гнева и обиды монолог и спросила:
— А когда ты ходила на Майдан, ты разве не понимала, что будет вот так?
— Я? На Майдан?! Да только по работе! Никогда не разделяла их идеи, — ответила она, а я просто остолбенела от такого наглого вранья. Но помня, что я должна быть деликатной, решила не продолжать щекотливую тему.
Правда, спустя несколько минут безобидного трепа о детях и петербургских достопримечательностях гостье снова удалось меня удивить.
— Вообще-то, — ничуть не стесняясь сообщила она, — я приехала не просто навестить родственников, а поискать в Москве и Петербурге журналистскую работу.
— Но ведь Россия — агрессор?! — не удержалась я.
— Тю... Тут хотя бы жить нормально можно, - ответила она и засобиралась на поезд в Киев.
Я не выдумала в этой истории ни единого слова, а имени журналистки я не называю просто потому, что несмотря на оторопь от столь радикального изменения ее политической и жизненной позиции, не хочу навредить ей. Ведь в ближайшее время ей вряд ли удастся уехать из Украины. Как, впрочем, не привожу здесь и многих других имен своих друзей и знакомых. Я уехала, а им там жить. И совершенно непонятно, какие их комментарии, шутки, случайно вырвавшиеся фразы и т. д. и как, могут повлиять на их дальнейшую судьбу. Слишком много на Украине в последнее время возбуждается безумных уголовных дел, слишком у многих возникают вроде возникают профессиональные, бытовые и личные неприятности. Про загадочные смерти и убийства политиков и журналистов от бывшей главы фонда Госимущества Валентины Семенюк до журналиста Олеся Бузины даже думать страшно.
Аглая Топорова