 |
 |
|
|
Если в современном мире чего-либо вообще знают о Прибалтике (трех прежних советских республиках), то знают только о демографическом кризисе. Хотя вымирает не только Эстония, Литва и Латвия, но в первую очередь балканские страны типа Болгарии и Румынии, а также некоторые африканские страны, по которым прошелся СПИД, все же именно эти три «балтийские сестры» стали самым классическим примером вымирания в мирное время без перспективы возрождения. При этом невозможно объяснить вымирание прибалтов «советской оккупацией», ведь началось вымирание еще во времена «свободы».
Прибалтика всегда относилась к малонаселенным регионам Европы, хотя плотность населения там выше, чем в среднем в России. Современный американский историк латышского происхождения Андрейс Плаканс отсечал, что «если оперировать демографическими критериями, то начиная с XIII века земли побережья Балтики ни разу не испытывали демографического бума, однако постоянная внутренняя миграция всегда обеспечивала прирост населения в конце каждого столетия». Действительно, в целом рост населения региона был всегда невысоким, и миграция оказывала большое влияние на абсолютную и относительную численность населения. Правившие Прибалтикой семь веков немецкие завоеватели, будучи абсолютным меньшинством населения края, старалась не допускать высокого прироста коренного населения. Определенный демографический рост происходил только в XIX веке и первые полтора десятилетия XX столетии. Но даже и тогда общий естественный прирост оказался значительно ниже общероссийского. В Эстонии и Латвии общий коэффициент прироста в 1851-1860 гг. равнялся 7,9% против 12,0% по России в целом, в 1911-1916 гг. этот показатель снизился до 2,9% против 13,2% по России. В 1914 году на территориях трех будущих прибалтийских республик проживали 6,5 миллионов жителей.
С приходом «независимости» ситуация изменилась. Между 1913 и 1939 гг. прирост населения Эстонии составил чуть менее 100 тысяч человек, причем в основном из-за реэмиграции эстонцев Петербурга. Но если брать естественный прирост, то между 1922 и 1939 гг. население Эстонии увеличилось с 1 108 тысяч до 1 134 тысячи жителей. В Литве население увеличилось только на 52 тысяч человек, причем половину прироста дала реэмиграция литовцев. Численность жителей Латвии сократилась более чем на 600 тысяч человек1. При этом в межвоенные годы в Прибалтийских странах проводилась политика поощрения рождаемости, но, как и все в Прибалтике 1919-40 гг., ничего, кроме красивого национального мифа о «независимости», не получилось.
Новый демографический подъем, вызванный, впрочем, масштабным механическим приростом, происходил в советский период истории региона. За 1950–1989 гг. население Латвии выросло на 42 %, Литвы — на 44 %, Эстонии — на 54 %. Все население трех Прибалтийских республик достигло самой крупной численности за всю свою историю, достигнув 7 907 тысяч человек.
Три автохтонных этноса Прибалтика на 1989 год насчитывали 1,9 % населения СССР, а вместе с иноэтническим (прежде всего русским) населением края – 2,8 %. Литовцев проживало 3, 068 млн (из которых в Литве проживали 2, 92 млн., то есть 95 % этноса). Численность латышей составляла 1,459 тыс, из которых в Латвии проживали 1, 388 тыс, или 95,1 % этноса). Численность эстонцев – 1,027 млн (из которых в Эстонии проживали 963 тысячи, или 93,8 %).
Особенно сильный демографический кризис разразился в период «второй независимости» с 1991 года. Прибалтика поставила своего рода мировой рекорд по убыли населения в мирное время в результате депопуляции и эмиграции. Причина масштабного сокращения населения Прибалтики составило сочетание трех факторов — низкой рождаемости, высокой смертности и массовой эмиграции. Уже в середине второго десятилетия XXI века в трех республиках Прибалтики проживало меньше жителей, чем столетие назад (в 1914 году – 6 536 тысяч, в 2016 году – 6 174 тысячи). При этом сокращение общей численности населения объяснялось не только оттоком русского населения, но вымиранием «титульных» наций. Показательно, что латышей в Латвии в 1897 году насчиталось 1 318 тысяч человек, а в 2011 году уже 1 284 тысячи на 164 тысячи меньше чем в 1889 году! Руководитель рижского бюро Международной организации по миграции Илмарс Межс, прямо заявил, что при сохранении текущих демографических обстоятельств латыши как нация вообще исчезнут через 100 лет. Латвийский демограф Михаил Хазанс дополнил, что с 2014 г. каждый третий этнический латыш в возрасте от 25 до 34 лет и четверть всех латышей с высшим образованием живут за границей.
У эстонцев аналогичные проблемы. В 1881 году эстонцев на землях, современной Эстонии насчитывалось 790 тысяч, в 1897 году - 867, 8 тысяч эстонцев, в 2016 году – 905,8 тысяч. Несколько лучше положение литовцев, численность которых удвоилась за XX век. В конце XIX века литовцев в пределах современной Литвы насчитывалось 1 620 тысяч, а в 1989 году – уже 2 992 тысячи! Это не помешало литовским властям организовать в центре Вильнюса «музей жертв геноцида», посвященный в основном «советской оккупации»! Зато после 1991 года литовцы стали рекордсменами по вымиранию – численность населения страны сократилась с 3, 702 до 2,81 миллиона. Массовая эмиграция «добивает» эти страны. С её учётом население Литвы сократилось на 20,8%, Эстонии на 19,2 %, а Латвии — 25,3%.
По косвенным признакам (расход воды в городах, объёмы закупки продуктов, горючего) население трех стран явно меньше официальных цифр. К тому же возможность заполнять анкеты переписей населения, а также голосовать по интернету приводит к тому, что точные цифры проживающих в Прибалтике жителей не точны.
Причины лукавства прибалтийской статистики понятны: многие литовцы, латыши и эстонцы скрывают свое пребывание за рубежом, чтобы не платить налогов со своих тамошних заработков. Некоторые из них числятся безработными, так что, напротив, экспаты из Прибалтики могут получать небольшое пособие. Эмигранты часто не декларируют свой отъезд, платят медицинские взносы, чтобы иметь право на бесплатное лечение дома, которое дешевле, чем в местах их постоянного проживания в странах Западной Европы. Пока выехавшая из страны семья или отдельные граждане сохраняют гражданство Латвии, Литвы или Эстонии, они попадают в статистику своих стран. Власти так же склонны «улучшать» статистику, поскольку до 20 % доходной части бюджета прибалтийских республик составляют дотации ЕС, а их начисляют, исходя из общей численности населения. Наконец, имеется и психологически-пропагандистский повод скрывать размер исхода прибалтов: оказывается, вся борьба за «свободу» Балтии велась для того, что ее покинуть!
Социальные проблемы Прибалтики весьма остры. Прибалтийские республики вышли на первое место в мире по уровню самоубийств, алкоголизму и ряду других социальных болезней. Среди стран Евросоюза Прибалтийские республики также вышли на первое место по уровню умышленных убийств. Так, по итогам 2015 года в Литовской Республике были убиты 5,89 человека на 100 тысяч жителей. Второе и третье места заняли Латвия и Эстония. Все это делает весьма печальными перспективы региона как самостоятельной экономической и политической силы.
Но почему прибалты действуют так самоубийственно и в прямом, и в переносном смыслах? Причина проста – во всем виноват культ «оккупации». Поскольку ни один человек хоть немного знакомый с историей не будет отрицать того, что только в период вхождения Прибалтики в состав России (Российской империи и СССР) регион был процветающим, население, в первую очередь коренное, достаточно быстро росло, развивались языки и культура. Оба же периода «свободы» (между 1918-40 гг и после 1991 года). ничего замечательного не дали, кроме возможности издеваться над местными русскими (что поделать, это все комплекс наций-холопов, жгучая мечта почувствовать себя хотя бы на миг на месте барина), то властным элитам этих республик приходится делать все, что бы у «свободных» народов не остались никаких стремлений к возвращению в империю. Для этого и проводится истеричная пропаганда постоянного нытья о «советской оккупации». Во всех прибалтийских столицах открыты музеи «оккупации». Но, может быть, прибалты хотя бы по праздничным дням не думают про «оккупацию»? Увы, даже праздники во всех республиках очень специфичны.
Посмотрим, что, например, празднует Литва, мировой рекордсмен по самоубийствам? Праздничных дней в литовском календаре немало. Но если не касаться Нового года, Пасхи, Успения и Рождества, то все торжества в Литве сводятся к церемониям на кладбищах. Так, в Литве целых три дня независимости (16 февраля, 11 марта, 6 июля), каждый из которых сопровождается возложениями венков на могилах. Еще есть такие праздники как 13 января, день защитников свободы (в память о погибших возле Вильнюсского телецентра в 1991 году), 14 июня – день надежды и траура (в память депортации 1941 года), 23 августа – «день черной ленты» (дата пресловутого «пакта молотов-Риббентроп»), 23 сентября – день геноцида евреев Литвы, 28 сентября – день памяти жертв Тускуленай (в 1944 году в тюрьме Тускуленай сотрудниками НКВД были расстреляны бывшие полицейские вспомогательных частей времен немецкой оккупации), 16 октября – день геноцида жителей Малой Литвы.
Как видим, сплошные некрофильские праздники. При этом если некоторые из праздников еще как-то понятны, то вот что, например, за день геноцида какой-то «Малой Литвы»? Как с надрывом пишет председатель совета по делам Малой Литвы Витаутас Шилас, «этот день напоминает людям Литвы о том, что из-за советского геноцида в основной части Малой Литвы – в Кенигсбергском крае не осталось старожилов, их названий местностей, было разорено их духовное и культурное наследие. 19 октября 2007 года Комиссия Сейма Литовской Республики и Общины литовцев мира приняла резолюцию «О геноциде литовского народа в Малой Литве и демилитаризации Кенигсбергского края» в которой «напоминает, что Сейм в 2006 г. признал в 1944-1948 годах осуществленный геноцид жителей Малой Литвы, во время которого было убито 320 тысяч жителей, в их числе свыше 130 тысячей литовского происхождения, и что это страшное событие еще не признанно в международном масштабе». Комментировать это нужно скорее психиатрам. Впрочем, сами литовские деятели, придумавшие этот «праздник», хотя и не блещут умом, все же пытаются, с одной стороны, заболтать, как это всегда они делают, все внутренние проблемы, а с другой, выдвигают претензии на «Кенигсбергский край», то есть Калининградскую область.
В Латвии совершенно аналогичная ситуация с праздничными днями. Там отмечают 20 января – день защитников баррикад, 14 июня – день депортации, 17 июня – день советской оккупации, 4 июля – день геноцида евреев Латвии, 11 августа – день памяти борцов за свободу, 23 августа – день жертв сталинизма, 11 ноября – день Лачплесиса (праздник, посвящен павшим в борьбе за свободу).
Здесь перечислены только общегосударственные памятные даты. Но ведь местные власти также стараются не отставать от тренда. Поэтому едва ли в каждом городке отмечают траурную дату повешения польского повстанца 1863 года или ликвидации местного «лесного брата». Однако страна с таким количеством депрессивных праздников, в основном посвященных выдуманным событиям, вряд ли вообще долго способно существовать, во всяком случае, в нынешних границах.
Думается, что все это надо поощрять и усиливать. России нужна Прибалтика, но вот нужны ли её аборигены – большой вопрос. Как видим, данное противоречие с успехом решают сами прибалты. Думается, в весьма близкой исторической перспективе Эстония, Латвия, Литва станут такими же историческим понятиями, как Ливонский Орден.
Сергей Лебедев