 |
 |
|
|
Современная глобальная цивилизация безжалостна к традициям и воспитанные ею безродные космополиты сплошь и рядом не знают об истории собственного народа. Долг каждого честного патриота и особенно религиозного деятеля - неустанно напоминать своим соплеменникам об их корнях. Именно так и поступил в самый весёлый еврейский праздник Пурим глава Федерации еврейских общин России Александр Борода, рассказавший в «Известиях», что мы собственно отмечаем:
«Царь Ахашверош (Артаксеркс), правитель огромной империи, включающей 127 провинций, простирающихся от Индии до Эфиопии, устроил грандиозный пир, на который пригласил всех знатных людей своего громадного царства. Один из гостей предложил позвать царицу Вашти, чтобы та продемонстрировала свою красоту. Царь послушал гостя, но царица ослушалась приказа выйти ко всем. Тогда Ахашверош, подстрекаемый вельможами, повелел казнить ее. Веселье окончилось, и теперь нужна новая спутница жизни: выбор пал на еврейскую девушку, сироту Эстер, проживающую у своего дяди Мордехая… Визирь Аман становится ближайшим советником царя. Аман очень амбициозен, все должны буквально преклоняться перед ним. Единственный, кто этого не делает, — иудей Мордехай. Разгневанный Аман решает погубить всех евреев и убеждает в этом Ахашвероша, прибегая к традиционным доводам антисемита: они не похожи ни на кого вокруг, живут своими обычаями. В общем, подозрительные люди. Чтобы выбрать подходящий для казни день, кидали жребий — пур (отсюда и название праздника). После того как назначена страшная дата и подписан указ об уничтожении всех евреев, Мордехай просит Эстер вступиться за свой народ. Она не сразу решается, но фраза Мордехая: «Может, для этой цели ты стала царицей?» — вдохновляет ее на подвиг. Она велит всем евреям поститься три дня и постится сама, после чего идет к царю и приглашает его и Амана к себе в покои на пир. Она рассказывает царю, что тоже должна погибнуть, поскольку является еврейкой. Царь меняет свой указ, Аман повешен, евреи спасены, Мордехай приближен ко двору».
Изложено совершенно верно, но любой читавший «Книгу Эсфири» (то есть Эстер) Ветхого Завета сразу увидит, чего не хватает. Я тоже увидел и решил посмотреть: не исправили ли упущение Бороды другие еврейские лидеры. Например, главный раввин по версии конкурента ФЕОР – Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений в России - Адольф Шаевич? И действительно реб Шаевич в «Комерсанте» слегка дополнил Бороду:
«Ахашверош, узнавший о кознях своего визиря, разгневался и приказал казнить Амана. Поскольку указ об уничтожении евреев уже не мог быть отменен, Ахашверош издал новый указ о том, что живущие в Персии евреи должны встать на свою защиту. В результате еврейский народ с оружием в руках смог защитить себя от врагов, а Эстер и Мордехай навсегда остались в памяти еврейского народа. Сам же Пурим стал символом победы мудрости и любви над злом и коварством. Перед праздником принято держать пост, в синагогах читают свиток Эстер, в котором рассказывается о вышеперечисленных событиях, при этом при произнесении имени Амана все присутствующие поднимают шум с помощью свиста, топота и трещоток, чтобы никто не слышал этого имени. Самой известной и веселой частью праздника является пуримшпиль, который очень нравится детям. Традиционно выпекаются треугольные сладкие печенья с начинкой из мака, орехов и сухофруктов».
Это уже куда ближе к первоисточнику, но опять не далеко не всё. Может нам поможет питерская еврейская газета «Лехаим»?
«Царь разгневался на Амана – жребий обратился против него, и в 14-й день месяца адар он и десять его сыновей были казнены (Сын Ахашвероша и Эстер – Дарий II впоследствии восстановил Иерусалимский Храм, разрушенный Навуходоносором в 423 г. до н.э.)».
Не только Аман, но и его десять сыновей? И только? Всё же придётся заглянуть в первоисточник, то есть в саму «Книгу Эсфири»:
«И позваны были тогда царские писцы в третий месяц, то есть в месяц Сиван, в двадцать третий день его. И написано было все так, как приказал Мардохей, к Иудеям, и к сатрапам, и областеначальникам, и правителям областей от Индии до Ефиопии, ста двадцати семи областей, в каждую область письменами ее и к каждому народу на языке его, и к Иудеям письменами их и на языке их.
И написал он от имени царя Артаксеркса, и скрепил царским перстнем, и послал письма чрез гонцов на конях, на дромадерах и мулах царских. О том, что царь позволяет Иудеям, находящимся во всяком городе, собраться и стать на защиту жизни своей, истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жён, и имение их разграбить…
И избивали Иудеи всех врагов своих, побивая мечом, умерщвляя и истребляя, и поступали с неприятелями своими по своей воле.
В Сузах, городе престольном, умертвили Иудеи и погубили пятьсот человек; и Паршандафу и Далфона и Асфафу, и Порафу и Адалью и Аридафу, и Пармашфу и Арисая и Аридая и Ваиезафу, — десятерых сыновей Амана, сына Амадафа, врага Иудеев, умертвили они, а на грабеж не простерли руки своей.
В тот же день донесли царю о числе умерщвленных в Сузах, престольном городе. И сказал царь царице Есфири: в Сузах, городе престольном, умертвили Иудеи и погубили пятьсот человек и десятерых сыновей Амана; что же сделали они в прочих областях царя? Какое желание твое? и оно будет удовлетворено. И какая еще просьба твоя? она будет исполнена.
И сказала Есфирь: если царю благоугодно, то пусть бы позволено было Иудеям, которые в Сузах, делать то же и завтра, что сегодня, и десятерых сыновей Амановых пусть бы повесили на дереве. И приказал царь сделать так; и дан на это указ в Сузах, и десятерых сыновей Амановых повесили.
И собрались Иудеи, которые в Сузах, также и в четырнадцатый день месяца Адара и умертвили в Сузах триста человек, а на грабеж не простерли руки своей. И прочие Иудеи, находившиеся в царских областях, собрались, чтобы стать на защиту жизни своей и быть покойными от врагов своих, и умертвили из неприятелей своих семьдесят пять тысяч, а на грабёж не простерли руки своей».
Вот теперь правильно и можно есть упомянутые ребом Шаевичем праздничные печеньки. Моя покойная бабушка религиозной не была, но под настроение их пекла, а я уплетал с великим удовольствием. И, в отличие от Адольфа Соломоновича, не скрываю название вкусняшек. Именуются они ещё с библейских времён гоменташн или «уши Амана».
Чрезвычайно прискорбно, что Борода, Шаевич и прочие лидеры еврейской диаспоры России замалчивают и название печенек, и зачистку конкурентов в Персидском царстве. То, что они делают с «Книгой Эсфири», даже обрезанием не назовёшь – перед нами чистой воды кастрация! Не менее противная, чем издевательство над русскими былинами министра культуры России Владимира Мединского:
«В «Былинах» описываются весёлые пиры при дворе Владимира Красное Солнышко. Но нет в них описания опившихся, валяющихся на земле, теряющих человеческий облик. Во всех западных эпосах они есть: и в «Старшей Эдде», и в «Младшей Эдде», и в «Песне о Нибелунгах». А в «Былинах» — нет! Вообще единственный случай упоминания пьяниц и пьянства на Древней Руси — это история про Садко и голь перекатную... Сравнение русских богатырей с европейскими рыцарями не в пользу последних. Несомненно, смелы они и горды и воины могучие. Но служат всё же не Отечеству, а герцогам и королям. И все же обидчивы, как вздорные мальчишки. Вечно у них дуэли да драки. Вообразить же дуэль Ильи Муромца с Алёшей Поповичем невозможно даже в бреду».
Мединский врёт, ибо бухали богатыри, как и бились – эпично. Особенно Илья Муромец, обидевшийся на князя Владимира, который не пригласил его на пир:
«Старому казаку Илье Муромцу. За досаду показалось-то великую. Ой он не знает, что ведь сделати. Супротив тому князю Владымиру. И он берет-то как свой тугой лук розрывчатой. А он стрелочки берет каленыи. Выходил Илья он да на Киев-град. И по граду Киеву стал он похаживать. И на матушки Божьи церквы погуливать. На церквах-то он кресты вси да повыломал. Маковки он залочены вси повыстрелял. Да кричал Илья он во всю голову. Во всю голову кричал он громким голосом: «Ай же, пьяници вы, голюшки кабацкии! Да и выходите с кабаков, домов питейных. И обирайте-тко вы маковки да золоченыи, То несите в кабаки, в домы питейные. Да вы пейте-тко да вина досыта».
С Алёшей Поповичем Илья не дрался, зато разборка с ним Добрыни Никитича в былинах отмечена. Воспользовавшись долгой отлучкой товарища, Попович объявил его погибшим и посватался к его жене. Однако Добрыня о том проведал, на свадебку явился, и дальнейшие события развивались в соответствии с классическими анекдотами на тему: «Возвращается муж из командировки…»:
«Как ухватит он Алешу за жёлты кудри. Да он выдернет Алешку через дубов стол. Как он бросит Алёшку о кирпичен мост. Да повыдернет шалыгу подорожную. Да он учал шалыгищем охаживать. Что в хлопанье‑то охканья не слышно ведь».
Стыдливо отрицая столь смачные и колоритные эпизоды, гражданин Мединский выставляет себя ханжой и фарисеем. Точно таким же, как препарирующие Ветхий Завет Шаевич и Борода.
Юрий Нерсесов