Надо или не надо оппозиции сотрудничать с властью? Вести с ней переговоры? Пытаться договариваться на ту или иную тему? Например, добиваться сохранения исторического центра Петербурга, его скверов и парков? Или согласовывать  маршруты Маршей несогласных и ставить в известность о времени и месте проведения пикетов?

Вопрос поставлен некорректно. И лишен, хоть он и философский, всякого смысла.

Оппозиции, как таковой, сегодня в России не наблюдается.

Власть, которая нелегитимна по своей природе, никаких своих обещаний и договоренностей не соблюдает. 

Можно привести сотни примеров той же уплотнительной застройки, назвать десятки адресов, где были вырублены скверы и т.д. Причем эта «градостроительная тематика», разумеется, лишь одна из многих сфер, где власть действует по своему усмотрению, полностью игнорируя мнение граждан, нарушая их права.

Поэтому вопрос надо ставить иначе.

Как может человек, чьи права нарушены, чье достоинство попрано, человек, который ненавидит всеми «фибрами» души существующую власть, как он может сам существовать в этом государстве, при этом режиме? Существовать и, при этом, бороться с этой властью?

Известно изречение, что «жить в государстве, и быть свободным от законов этого государства – невозможно». В этом изречении есть большая доля истины. «Воров в законе», которые жили по своим законам, не соблюдая законы государства, можно смело назвать криминальными революционерами. «Воровская идея», не претендовавшая, в отличие, например, от идеи «мировой коммунистической революции» на широкомасштабность и планетарную будущность, была, скорее, идеей индивидуалистической. «Умри ты сегодня, а я завтра!». При этом и в том и в другом случаях, подразумевалось, что при определенных условиях, народ или «вор в законе», совершая насилие над царским режимом или ментом, в данном случае – олицетворением зла, совершает благое дело. И, если выходил победителем, то получал власть и жизнь. Победителей не судят! Почему я провожу эту, казалось бы, бессмысленную параллель?  Многие эксперты и социологи, анализируя ситуацию в России, приходят к выводу, что в российском обществе и в духовном, и в экономическом пространствах продолжается начатый с перестройки процесс атомизации. Процесс этот характерен тем, что в обществе появляется все больше и больше самодостаточных, независимых, нежелающих включаться в какие-то коллективы, партии, объединения и пр., людей. Эти люди активны, при этом на них не влияет государственная пропаганда, эти люди стараются иметь с государством как можно меньше контактов, как, впрочем, и  с какими-то политическими партиями. Не этим ли объясняется невозможность партийного строительства снизу сегодня в России? Не этим ли объясняется невозможность демократов, людей наиболее свободных, договориться ни между собой, ни с левыми, людьми не менее  свободными?

Любопытно отметить, что большинство этих людей – молодые люди. Они не проходили  советской школы андеграунд-выживания. В советское время, мы для того, чтобы не быть посаженными в тюрьму за тунеядство, были вынуждены работать сторожами, дворниками, библиотекарями. При этом контакты с властью мы сводили тоже к минимуму. Мы не ходили на комсомольские собрания, различные парады, отказывались участвовать в общественной жизни. Летом, бросив работу, мы уматывали на все три месяца с рублем в кармане автостопом куда-нибудь в Среднюю Азию или на Байкал в буддистский монастырь. Мы, при этом, постоянно нарушали Уголовный кодекс: воровали хлеб и продукты в магазинах, курили марихуану, читали запрещенные книги, не работали месяцами. Именно тогда Совок, собственно, и осуществил то, что сейчас осуществляет Россия Путинская: тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч молодых людей оказались за бортом официоза.

У меня в жизни был Друг. Его жену, правозащитницу, в начале 80-х убили кагэбешники. Простить он им этого, конечно, не мог до конца своей жизни. Но бороться активно против них он не стал. Он ушел в самое глухое подполье. Нигде не работал. Жил на небольшие деньги, которые присылала ему дочь из Америки. На улицу выходил только ночью – в ночной магазин, а днем спал. Он платил исправно за квартиру и телефон, но при этом не читал газет, мало смотрел телевизор. Он жил несколько лет, пока не умер, настоящим затворником. Это пример – игнорирования власти.

Я, конечно, не призываю всех жить затворниками, я, вообще, уже давно никого ни к чему не призываю, но сейчас времена изменились. Есть Интернет, есть возможность говорить и читать что хочешь, есть возможность ездить за границу. Поэтому, даже находясь в подполье, дышится гораздо легче, чем при совдепе. Однако это не только не смягчает складывающуюся сегодня в России ситуацию, а, наоборот, ужесточает ее.

Любой молодой подпольщик может задать себе, к примеру, простой вопрос: «Почему эстонец или чех может иметь огнестрельное оружие, а я, россиянин, - нет? Чем я хуже эстонца или чеха? Если в России действуют такие дискриминационные законы, то надо ли их соблюдать?» Первые ростки подобного самосознания уже проявились в последние годы в стране. Примеры мы знаем: взрыв на рынке в Москве, который устроили  молодые националисты. Или недавний взрыв в Москве, при котором погибли члены ДПНИ (одна из основных версий - изготовление бомбы для теракта). Примеров можно привести немало.

С другой стороны, протестная активность все чаще приобретает формы, о которых в советское время можно было только мечтать. Флэш-мобы, например, или, даже, мелкие акции протеста, выложенные в виде видеовключений на сайты, а потому получающие сразу общероссийскую и мировую известность. На очереди в России, как это было в 90-х годах в Европе, создание пиратских радио и телевидения.

Но все эти  методы борьбы, к сожалению, явно недостаточны. Они – малоэффективны. Что из того, что общество будет знать о том, что тебя посадили незаконно в тюрьму? В лучшем случае это соберет сто человек на митинг, в худшем об этом просто поговорят в Интернете и напишут коллективное воззвание новому президенту, которые его и не прочитает. Бессмысленность существующих акций протеста, их неэффективность начинают осознавать все больше и больше молодых людей. Сегодня молодые пассионарии, вытесненные на периферию общественной жизни, начинают, как мне кажется, все чаще и чаще читать «Правила ведения партизанской войны в условиях города» и задумываться о поисках оружия.

Есть еще одна категория достаточно молодых людей, которые скоро постепенно окажутся в таком же положении. Это – бизнесмены. Конечно, можно не платить налоги или квартирную плату в знак несогласия с существующим режимом. Но это, действительно, абсурд. Скорее наоборот. Можно попытаться создать свое предприятие, свою фирму для того, чтобы ни от кого не зависеть. Однако, ситуация в России с каждым годом складывается так, что именно молодые бизнесмены становятся наиболее зависимыми от произвола чиновников объектами. Кстати сказать, олигархов, которые сумели во время перестройки создать себе грандиозные состояния, можно смело назвать экономическими революционерами. Многие криминальные революционеры в те годы стали революционерами экономическими.

В случае экономического кризиса, необязательно в случае резкого падения цен на нефть (тогда мало всем не покажется!), многие активные молодые бизнесмены окажутся выброшенными за борт. А эти пассионарии – наиболее активная часть молодежи. А экономический кризис, по мнению экспертов, не за горами.

Какой же вывод из всего сказанного можно сделать?

Вывод один и очень неутешительный для власти, в первую очередь.

Сегодня в России образуется новая прослойка молодых активных людей, для которых характерными чертами являются ненависть к власти и игнорирование законов, которые власть устанавливает. В России создается питательная среда для возникновения подполья. И не надо себя тешить иллюзиями, что подпольщики будут добрыми овцами, сидящими в приемных какого-нибудь чиновника Смольного или депутата, добиваясь его величайшего согласия прочитать прошение о сохранении сквера, например. Нет. Эти подпольщики писать прошения на высочайшие имена не будут. Они будут убивать этих чиновников, этих депутатов. Взрывать их машины, стрелять в них из снайперских винтовок, кидать в их делегации гранаты. А потом, в лучшем случае, будут присылать в редакции газет сообщения о том, что за убийством такого-то стоит какая-нибудь «Вооруженная Экологическая Армия» или «Боевая группа сохранения Петербурга». И никакая ФСБ не сможет защитить эту власть от будущего террора. Как она умеет защищать, мы увидели на примере очередного, проваленного ею дела о якобы покушении на Матвиенко.

Вся вина, вся ответственность за этот будущий террор лежит на Владимире Путине и его компании.