 |
 |
|
|
Пять лет назад, в мае 2014-ого года, была провозглашена Донецкая Народная республика. К этой славной дате публикуем большое интервью журналиста, нацбола и ополченца ДНР Олега Миронова с одним из организаторов свержения украинской власти в Донбассе, активистом русского движения, впоследствии - командиром добровольческого подразделения "Варяг" Александром Матюшиным. Вторая часть - тут.
- Расскажи, что тебя привело на баррикады 2014-ого?
- Началось это всё довольно давно, в 2004-ом году, когда возник палаточный городок на площади Ленина как протест против избрания Виктора Ющенко, во времена так называемой «Оранжевой революции». На том Антимайдане я и познакомился с Андреем Пургиным. После того, как всё начало затухать, народ уже смирился, что Ющенко — это насовсем, но так как мы не хотели останавливаться, начали искать свою некую идентичность и к концу года мы сделали упор на Донецко-Криворожскую Республику. Была создана организация, зарегистрирована 6 декабря 2005 года: «Городская Донецкая Республика», 9-ого была зарегистрирована областная организация; официально она была зарегистрирована на Олега Фролова, Сашу Цуркана и Андрея Пургина. Позже, вследствие политических преследований, эта организация была запрещена в 2009-ом году, после этого мы уже нелегально существовали.
- Чья идея была возродить память о ДКР? Кто вообще это всё откопал?
- Ещё в 90-х годах у нас было так называемое «Интердвижение Донбасса» и там одним из руководителей и идеологов был покойный брат Владимира Корнилова Дмитрий Корнилов и он выпустил научную монографию, он был историк по образованию, монография называлась «Отчаянная Республика», мы её в виде брошюры выпускали за свои деньги, когда создали организацию «Донецкая Республика», а вспомнили об этом, конечно, Андрей Пургин и Александр Цуркан, ныне покойный, они и были идейными вдохновителями «Донецкой Республики», они вместе вспомнили об этом и мы уже из этой исторической памяти о ДКР отталкивались, взяли её на знамя, можно сказать. Сейчас память о ДКР можно назвать одним из идейных столпов ДНР и он родился, надо сказать, задолго до 14-го года.
- Как начиналась Русская весна в Донецке?
- Когда запылала улица Грушевского в Киеве, появились первые убитые, мы уже поняли, что надо к чему-то готовиться. Мы начали структурировать множество людей вокруг себя, все протестные мелкие организации, которые существовали в Донецке. В гостинице «Ева», в конференц-зале, в конце января 14-ого года провели съезд патриотических организаций Донбасса, Ростовщины и Белгородчины. От «Донецкой Республики» я был в президиуме, и организовывал его совместно с Андреем Пургиным и Евгением Выстрелковым, к нам тогда ещё друзья из России приехали: Пётр Горбунов из «Народного Собора», Паша Раста, потом он стал известен под позывным Шекспир, из Таганрога приехали наши друзья, из Белгорода. Конференция называлась «Украинство как угроза Русскому миру». В общем, мы провели съезд в «Еве», постановили, что если что-то серьёзное начнётся, то мы будем формировать отряды самообороны. Тогда ещё думалось, что всё будет решаться на улицах, на дубинках.
Атмосфера тогда была тревожная: ходили слухи, что скоро приедет куча бандеровцев на автобусах, будут штурмовать облсовет. Облсовет охраняли сотрудники МВД, там всё заварено было, все окна укреплены. И вот,22-ого февраля Виктор Янукович сбегает из Киева, «Революция Гидности» в Киеве победила, 23-го мы выходим на акцию протеста, уже весьма массовую. Только «Донецкая Республика» собрала человек триста, плюс ещё множество всяких организаций: коммунисты, гражданские активисты, просто неравнодущные граждане. Все ждали бандеровцев. Искали-искали, так и не нашли (смеется).
Формировалась такая аморфная толпа, с какими-то непонятными агитаторами из народа, и людей приходило всё больше и больше. Куча украинских журналистов там же тусовалась, был такой бурлящий котел. И со временем власть уже поняла, что надо что-то делать, а сделать уже ничего невозможно было, потому что... Ну ты же не разгонишь народ дубинками, правильно? А там бабушки приходят, женщины, мужики. В конечном итоге было объявлено, что 1-го марта «Партия Регионов» проведёт большой митинг, они установили сцену на площади Ленина. К этому моменту Павел Губарев уже выпустил листовки от своего имени, какое-то видео, я в принципе не смотрел, Паша мне тогда не был особо интересен, тем не менее он заразил народ. Народ знал, что есть Губарев, и, хотя половина не знала, как он выглядит, но все готовы были идти за ним.
1-ого марта я построил колонну человек триста, во главе колонны прошёл по улице Ленина, а в это время «Партия Регионов» проводила второй митинг возле ОГА. Ну а я шёл во главе колонны с криками «Слава России!», «Донецк — русский город!», там «Империя будет жить!», довольно реакционно, надо сказать (смеется). В колонне были имперские флаги, российские, флаги Донецкой Народной Республики. Мы подошли к тому митингу, а там площадь была уже забита людьми с заводов, учителями, шахтёрами. Там, кстати, были и украинские флаги. Но как только наша боевая колонна влилась, украинские флаги резко пропали. На тот момент губернатором у нас был Олег Шишацкий, он всё пытался успокоить толпу, толпа с нашей подачи начала скандировать: «Россия! Россия!» И вот в этот момент Губарев сорвал толпу с площади Ленина. Людей было очень много, такого Донецк не видел с начала 90-х, пожалуй. Я с частью своих ребят подбежал к офису «Партии Регионов», мы спустили их флаги. Наши ребята залезли на стеллу перед ОГА, спустили украинский флаг и повесили российский, был у нас один огромный, метров десять, флаг. Всё это было встречено овациями. Потом мы попытались прорвать оцепление, но этого, к сожалению, не получилось — нас остановили охранные структуры, те самые «титушки», совместно с милицией. Полетел слезоточивый газ, шашки дымовые, Пашу Губарева впустили в ОГА, а назад его уже не выпустили. Ходили слухи, что его там арестовали: сложилась весьма напряжённая ситуация, но в конечном итоге его выпустили.
Затем попытался выйти и успокоить толпу мэр Донецка Лукьянченко, ему тогда оторвали рукав пальто. Это сегодня, после всех этих лет войны, после всех оторванных рук, оторвать рукав пальто — звучит смешно, а тогда это было очень серьёзно: поднять руку на чиновника такого высокого ранга. Лукьянченко пообещал провести референдум о статусе Донецкой области, быстренько собрали совещание, депутаты проголосовали, постановили готовиться к референдуму. И вроде как это была некая победа. 3го марта мы поставили палатки уже непосредственно возле ОГА и там тоже начала собираться толпа. Главной организованной силой были мы, «Донецкая Республика», возглавляемая Пургиным, и я, на тот момент, был, грубо говоря, уже руководителем штурмового отряда. Ударной силой в основном, была молодёжь, само собой.
- Что это была за молодёжь, кто были эти люди?
- О, ну это были разные люди. Я не делил людей на «левых» и «правых», христиан и язычников. В первую очередь я собирал людей, которые были готовы идти вперёд и нацелены на конкретный результат, а не на бесконечные идеологические споры и обоснования своей той или иной позиции. Поэтому у меня были в организации и местная панкота и местное скиновьё, причём такие стрэйтэйджевые скины. И они вполне мирно уживались, не смотря на то, что панкота любила побухать, а скиновьё любило качаться. И многие из тех ребят до сих пор служат, до сих пор воюют, многие погибли. И этих ребят очень жалко. Была часть из футбольных хулиганов, пророссийски настроенных шахтёровских ультрас, их возглавлял человек, который впоследствии возглавил штаб батальона «Сомали». Он сейчас известен под позывным Сынок, а на тот момент мы с ним вместе руководили движухой, подтягивали активную молодёжь: футбольных хулиганов, панков и скинов. Очень разношёрстная компания была.
3-го марта мы уже поставили палатки возле ОГА. Откуда палатки были я даже не знаю: какие-то мы принесли, какие-то дал кто-то из других партийных организаций. После того, как 1-го марта Губарев вышел из ОГА, сразу провозгласил себя народным губернатором, нацепил на себя регалии. Ну не важно, народ в него верил, народ был готов за ним идти. Фигура была не важна, был важен сам ход Истории. Был бы не Губарев, был бы кто-то другой, кто повёл бы за собой людей, но так получилось, что именно он стал «звездой» Антимайдана.
И вот, 3-го числа, в ОГА запустили Губарева и Пургина на сессию облсовета, на котором должны были провозгласить референдум о самоопределении. Вся огромная масса людей возле ОГА ждала положительного результата. И тут Пургин скинул мне СМС, что ничего принимать не будут, в общем, что всё это большой развод, я сразу снял свой отряд и мы повели за собой народ на ОГА, но ворвались мы не впрямую, а сбоку, там проломили ворота, повели за собой людей. Керосину в огонь подливали ещё и панические слухи, что никакого референдума не будет, что сейчас вот-вот будет силовой разгон, и народ пошёл. Потом разбили окно во внутреннем фойе, залезли непосредственно в само здание ОГА. А охраняли всё это ВВшники, которые вот только-только приехали с Майдана, которым новую Киевскую власть тоже было не за что любить, они нас пропустили. Потом прибежал Романов, начальник милиции Донецкой области в то время, с Романовым договорились, что они нас пускают на два этажа. Всё остальное контролируют они, а первые два этажа — наши. Сессионный зал наш полностью.
- То есть по большому счёту, это такой «договорняк»?
- Ну, вообще, да. Ни нам, ни им не нужна была лишняя кровь. Мы договорились: мы на них не кидаемся, они на нас. Разный же контингент к Революции всегда примазывается, были и такие крики: «Дайте мусору за шею подержусь» и другие подобного рода «шуточки». Вот мы и договорились: мы не мародёрим, отвечаем за порядок, но выше второго этажа не лезем. Там же не только депутаты сидели, там большой административный корпус, который если разгонишь, то уже не соберёшь.
Заняли мы первые два этажа ОГА, Губарев опять начал топтаться на месте. Когда ему предлагали конкретные действия по дальнейшему захвату административных зданий, по захвату оружия, он кивал головой, шёл обниматься с дедушками, обещая им, что даст им пенсию большую, ещё что-то там. Он занимался популизмом. Мы просидели там три дня, потом пришёл Романов, говорит: «Слушай, тут поступила информация, что где-то заложена бомба», а так как пускали туда фактически всех, не было жёсткой пропускной системы, то это было вполне правдоподобно. Он попросил нас выйти, действительно подогнали сапёров с техникой, это было 6-ого числа. Я уговорил людей выйти и это, была, наверное, моя большая ошибка. Мы вышли, потому что никого не было: Губарева не было, Пургина не было, никого из лидеров не было, и ответственность, по большому счёту, висела на мне, на Мише «Пятом» и ещё на нескольких людях. Мы вышли, милиция зашла и больше никого обратно, естественно, не впустила. Приехал Губарев, на которого якобы было совершено нападение, якобы ему тогда сломали руку, опять полез со всеми обниматься, что-то рассказывать.
Так как я перед этим трое суток не спал, я допустил слабость, поехал домой, думал помыться, носки переодеть, ну банальные вещи такие. И, в общем, меня вырубило. Как проснулся, я сразу поехал обратно. И на тот момент на площади Ленина уже проходил митинг «заукраинцев», его собрали местные общественники, можно сказать, донецкие майдановцы. Условные надо сказать, на тот момент правосеков там ещё не было, поэтому такая интеллигентная публика была: студенты, блогеры, журналисты. В России таких назвали «креаклы». Их тогда всех народ окружил, милиция попыталась их вывести, но им этого не дали: потребовали, чтобы они на колени там встали - они встали. В конечном итоге, их милиция всех на автобусы погрузила и вывезла. В этот момент Паша Губарев подорвал толпу людей и они захватили во второй раз ОГА. Это был уже такой захват, как Пушкин писал, «бессмысленный и беспощадный», это было 6го марта. Вот тогда уже и грабёж начался. Я зашёл, мне Романов говорит: «Саша, как же так? Тут же всё грабят.» Там уже народ потащил дорогой алкоголь из кабинетов, принтеры, кто что потянет, какие-то статуэтки со столов. До сих пор не могу понять, зачем они нужны были. На сувениры.
- Ну пьяная матросня революционная, чего уж.
- Типа того, 17-й год, 20-й век (смеется). В общем, понеслась там уже жара. И я в этот день остался с небольшим количеством своих людей, что-то вот меня так дёрнуло выйти пройтись по центру города. И вот когда мы вышли, в ОГА зашёл некий спецназ, неизвестный мне: или СБУ, или МВД, точно не знаю, и этот спецназ зачистил ОГА, полностью. Без кровопролития, ну может, по почкам кому-то дали. Всех арестовали, переписали, Губарев убежал. На следующий день он дал интервью на съёмной хате, для LifeNews, и его на этой хате, в принципе, и повязали. В общем, его СБУ арестовало. Губарев сразу превратился в мученика, что сподвигло народ выходить на улицы и дальше, уже конкретно за своего народного губернатора. Его популизм всё-таки сработал. Я понимал, что он всего лишь популист, но тем не менее, он свою функцию выполнял, народ за ним пошёл. Поэтому, когда узнали, что его будут везти, народ уже баррикады строил возле областного СБУ. Там уже и автобусы штурмовали.
В общем, там уже всё шло к развязке: палаточный городок разросся, каждую субботу и воскресенье массовый митинг, толпы людей бродили по центру Донецка. Я понимал, что если эту массу людей никуда не направить, к конечной цели, то народ рано или поздно устанет и разойдётся по домам. Складывалось такое впечатление, что появились люди, которые в толпе крутились, куда-то постоянно водили народ, чтобы он устал. Были там даже хождения на ж/д вокзал с площади Ленина: пойдёмте, мол, перекроем дорогу со Львова. И толпа людей сорвалась, колонна с километр в длинну, с флагами, до вокзала, пешком — с ума сойти. Ну пришли тогда на вокзал, постояли там, постояли и по домам разошлись.
- Для людей, кто не знает Донецк, это какое примерно расстояние?
- Километров 5. Вот они прошлись бодрой колонной, постояли и разошлись. Вроде как и чувство собственной значимости не ущемлено, но и толку от таких хождений ноль, если не в минус. Круче было бы только на Болотную людей увести (смеется). Мы пытались таких людей отсечь. 13го марта заукраинцы решили собрать ещё один митинг, но понимая, что их будут прессовать, пригласили то ли правосеков, то ли местную «ультру». Появились крепкие молодые люди, я их довольно отчётливо видел, как они к площади стекаются, в спортивной одежде, «на фирме» многие, в одежде Fred Perry, вся эта брендовая одежда, кепки Burbery, кэжуал такой. Их чётко было видно, они стояли ровной отдельной колонной. Тем не менее, когда они митинг начали, их там яйцами забросали, петардами. В «Обжоре» наверное годовой запас яиц тогда был скуплен. Вся площадь была скорлупой усеяна (смеется). И в какой-то определённый момент получается милиция не выдержала натиска нашей толпы и просто разошлась в стороны, и нас пустили к заукраинцам.
- Эти люди приехали или местные донецкие ребята были?
- Местные-неместные — там не разберёшь. В общем, пустили нас к ним. И это было избиение младенцев. Те, которые интеллигенты, разбежались сразу, те, что на «кэжуале» решили как-то защищаться, что-то доказать, кому-то из них арматурой голову проломили, в кого-то из травмата выстрелили, кого-то там газом запылили. Колонки большие хорошие мы у них тогда отжали... У меня тогда была металлопластиковая труба метровая, в которую была спрятана стальная арматура, мы все были, как выражаются скинхеды «на говне» (т. е. с оружием - ред.). Мы шли на бой в тот день. Милиция, чтобы избежать большого кровопролития, эту небольшую группу заукраинских бойцов спрятала в автобусах. До сих пор можно найти видео именно с того места. Автобусам порезали шины, разбили окна в автобусе, закидывали туда дымовухи, газ в автобус пылили. Милиция попыталась построить коридор, эти ультрас постарались на улицу выскочить, и в этот момент кто-то зарезал одного из заукраинцев. Пацан был приезжий, откуда-то из Черновцов, здесь был студентом, учился, возглавлял местную «Свободу» малочисленную. Он стал для их стороны такой сакральной жертвой. То есть они выпрыгивали-выпрыгивали из автобусов, мы нахлынули, милиция нас отогнала и в этот момент появился труп. Может быть его ещё в автобусе свои же зарезали и уже вытащили «двухсотым» — никто не знает. В итоге милиция напора не выдержала и отступила. Это позволило бить их очень долго, гнать к реке, кто-то кричал: «топим их в Кальмиусе!» Били их очень жестоко конечно. Некоторые там даже упасть не могли минут по 15, их просто в воздухе держали, эти розы (шарфик футбольного фаната) с надписью «Украина» срывали, жгли. Мрак такой был...
- После этого аресты начались?
- Да, Виталика, известного под позывным «Палач» милиция загребла как обвиняемого в убийстве. Он одно время был донецким скинхедом, потом участвовал в фанатском движении, и когда начались все эти волнения, он к нам пришёл. Потом уже, при ДНР он был даже помощником министра транспорта. Но на тот момент просто наш боец был. Вот его загребли, потом загребли и меня. Повезли меня на УБОП, там следователь взял показания, потом отпустили: я на видео был, но не попал в кадры с драками или ещё с чем таким компрометирующим. А Палача, получается, закрыли. В субботу прошёл митинг, мы пришли под Ворошиловское РОВД, где его держали. Милиция была вынуждена его выпустить под угрозой штурма.
И вот после этого понеслось: каждую субботу и воскресенье митинги, народ что-то захватывает, громит, потом оттуда уходит. И вот появилось ощущение, что вроде бы мы что-то делаем, а результата никакого. И вот так вот ходили-ходили, и когда стало ясно к 5-ому апреля, что если мы ничего не сделаем, то нас всех, активистов донецкого Антимайдана пересажают. У Пургина прошли обыски, у меня 6-ого апреля на всех квартирах, где я жил до этого, обыски прошли. Мне соседи из таких квартир отзвонились и сказали: «Саня, тебя ищут». За Пушилиным, который к тому моменту уже появился и зажигал людей на митингах тоже появился хвост. И на тот момент я как раз собрал руководителей всех боевых отрядов самообороны, которые на тот момент существовали, и оказалось, что у всех была эта проблема: у кого обыски, кого на «разговор» выдёргивали. Но благо у всех хватало ума жить на съёмных хатах, у друзей или любовниц. Выяснилось, что промедление смерти подобно: ещё пара дней и всех просто-напросто переловят и пересажают.
- И поэтому решили вновь захватывать ОГА?
- Именно так. 6го апреля построились как всегда просто для марша, старались ничем не отличаться от «обычных» на тот день народных волнений. Милиция думала, что мы как всегда промаршируем до ОГА, помашем флагами, там покричим что-то и разойдёмся. Построились, впереди встали мои пацаны, два брата: Баян-старший и Баян-младший, они встали с транспарантом «Донецкая Республика», огромный баннер, он потом на ОГА висел. И пошли. Народ пошёл, но как-то так незаметно получилось, что вперёд по ходу марша выдвинулась молодёжь. Бабушек-дедушек оттеснили чуть назад, среднее поколение тоже. И чисто случайно так получилось, что впереди пошла молодёжь. И сразу со старта подойдя к ОГА, не разговаривая, не митингуя начали штурмовать два ряда оцепления, вырывать щиты и дубинки. А пацаны стояли молодые, ВВшники, им всё это тоже не особо надо было, они и не сопротивлялись. Прорвались с одной стороны, потом прорвались со второй стороны, сбоку, откуда в первый раз прорывались. Ворвались в ОГА и сразу начали баррикадироваться, потому что понимали: либо мы сейчас забаррикадируемся и будем отстаивать, либо нас в очередной раз выгонят и будем плясать под их дудку.
В общем, заняли ОГА, начались призывы к толпе, которая стояла на улице, чтобы люди не расходились, что это наш последний и решительный бой. Решение о штурме было принято на собрании руководителей боевых отрядов, причём было принято буквально за пару часов до штурма. Я, Миша Пятый, ещё некоторые лидеры. Пургин так или иначе был скорее идеологом всей борьбы за независимость, конкретного централизованного руководства по сути не было. Пургин собирал весь март идеологов, кого он таковыми считал: профессуру, журналистов, как Ленин сказал, «гнилую интеллигенцию», они там спорили, чего-то там друг другу доказывали, а по факту на тот момент были уже блокпосты, которыми руководили совсем другие люди, которые не прислушивались ко всем этим высоким словам о независимости, о традициях революционности со времён ДКР и прочее. Они со всеми собирались, высказывали своё мнение, но действовали по своему. На тот момент фактически у нас уже стояли блок-посты по всем трассам и по всем населённым пунктам. Но они ни к нам: участникам уличных боевых групп, ни к тому интеллектуальному кругу, не прислушивались. Поэтому, ну как тут сказать: весь донецкий Антимайдан был самовыстраивающейся системой без единого руководства. По сути ОГА захватили мимо желаний и мнений этого круга интеллигенции.
- То есть получается, если бы во всём слушались ту интеллигенцию, то в итоге всех бы пересажали и всё на этом закончилось бы?
- Не знаю, не могу сказать с уверенностью на все сто процентов, но у меня перед глазами, допустим, Одесса, в которой Антимайданом от и до руководила интеллигенция, и в итоге это привело к трагедии, к большой трагедии 2го мая... Если бы у них тогда, в Одессе, да и в Харькове тоже, после формулировки всех основных идей, не стали бы размусоливать, спорить и заседать, а начали бы ставить блок-посты и штурмовать ОГА, то всё было бы иначе. Я в этом уверен...
После захвата ОГА люди пошли нести к нам всё: еду, воду, деньги, совали причём там всем подряд. Мы зашли в ОГА, потом приехали представители «Беркута», они приехали, переговорили с Пургиным, Пушилиным, ещё с кем-то, я уже не помню, беседа длилась довольно долго. И была договорённость: они в итоге проигнорировали приказ о нашем силовом разгоне. И это понятно: ведь теперь, по сути, им отдавали приказы те, кто противостоял Беркуту на Майдане. И мы начали укрепляться, мы уже знали, что «Беркут» нас не тронет. В ночь на 7е число уже захватили областное СБУ и оттуда появилось уже первое вооружение: какое-то количество автоматов, пистолеты. 7го числа был провозглашён акт о суверенитете Донецкой Народной Республики и впервые вообще тогда прозвучало название Донецкой Народной Республики. Потому, что до это была просто организация «Донецкая Республика». Причём слово «Народная» - это была уступка коммунистам...
В общем, провозгласили тогда Донецкую Народную Республику, наши ребята под акт провозглашения подняли большой флаг Донецкой Республики, который у нас хранился, наверное, лет семь. И началось формирование некоего временного правительства. Туда вошли Пургин, Пушилин, Губарев...
- А кто подписывал этот акт?
- Там был Пургин, Макович, Пушилин, честно говоря, я сейчас уже и не вспомню всех. Сам акт о суверенитете за ночь написал нынешний лидер донецких коммунистов Борис Литвинов. Там было не такое уж и большое количество людей. И это уже касалось интеллектуалов, мы туда уже не лезли. Началось формирование отрядов самообороны, уже не группы энтузиастов из числа уличных хулиганов, а уже довольно большое народное ополчение собиралось. Все разошлись по этажам. Оттуда, кстати, у командира Русской Православной Армии, у Миши Верина, и появился позывной Миша Пятый, потому что он руководил ребятами, которые были на пятом этаже. Он сейчас один из членов Совета Командиров Союза Добровольцев Донбасса. И вот на этажах захваченного ОГА началось формирование полноценных отрядов самообороны. Стали разливаться коктейли Молотова, каждый делился рецептами этих коктейлей, каждый, естественно, думал, что его рецепт — лучший. Кто чем мог вооружался: кто с арбалетом охотничьим приходил, кто с травматом, кто просто с битой.
Прилетела экстренно Юлия Тимошенко к Ринату Леонидовичу Ахметову, нашему крупнейшему олигарху, и на беседу вызвали Пургина, Пушилина, я не помню, кого ещё, кажется Хряков там был. И они пообещали, что или мы все там расходимся, или нас всех силовым методом разгоняют. Александр Ходаковский отказался: будучи командиром «Альфы», он понимал к чему это приведёт.
- Альфа — это спецназ?
Это спецназ СБУ, это профессионалы, которые заточены как раз не дубинками бить. Он отказался разгонять и ситуация начала выходить из-под контроля Киева. И вот после этого постепенно всё начало набирать обороты: провозгласили референдум, назначили его на 11е мая, последний крупный митинг заукраинцев прошёл 28го апреля 14го года, мы тогда их опять очень сильно били, гнали их очень далеко.
- Расскажи, пожалуйста, про референдум 11-го мая. Это знаковая дата, знаковое событие, его нельзя обойти.
- Это да. К тому моменту у меня был выписан мандат временным правительством на то, что я являлся одним из представителей временного правительства ДНР по городу Макеевке, по моему родному городу. В принципе, я должен был участвовать в организации и проведении референдума, но на тот момент так случилось, что в Макеевке уже сформировались некие свои элиты, лояльные Донецкой Республике, в частности там Эдик «Чегевара» уже рулил вовсю, у него уже был свой отряд самообороны, практически невооружённый, ещё с дубинками, но всё-таки он был. На тот момент уже был некий круг людей, которые пытались подмять под себя власть в Макеевке. Был Саша «Салат», который объявил себя комендантом Макеевки, у него был самый вооружённый отряд в городе. В общем, было кому этим делом, организацией и проведением референдума, заниматься.
И референдум проходил в каком порядке: во-первых, не было бюллетеней. Их было некоторое количество, но народ шёл такими толпами, что не хватало. Поэтому народ брал бюллетень, шёл и за свои деньги его ксерокопил: и для себя и для других. Это действительно был народный праздник. Народ возле избирательных участков пил, все друг с другом обнимались, радовались. И, как всегда, ходили тревожные слухи при этом, что вот где-то появились вооружённые люди, которые хотят помешать проведению референдума. Отряды Чегевары и отряды Салата часто путались, не могли иногда друг друга понять, чуть ли не стрелялись: приедут одни и вторые урны забирать с одного участка и как тут понять, что к чему? Это же всё проводилось без финансирования, без централизованного управления. Не обходилось без эксцессов, конечно, но, в целом, всё прошло на достаточно высоком уровне, особенно если учитывать, что это было всё результатом гражданской самоорганизации.
Роман Лягин, на тот момент глава ЦИК, объявил, что референдум состоялся, потом подсчитали, потом объявили результаты референдума, большинство нас поддержало и началось формирование нормального правительства, началось формирование депутатского корпуса. Депутатский корпус сформировался часа за три. Я чисто случайно приехал в ОГА, меня Пургин спрашивает: «а ты уже стал депутатом?», я говорю: «да нет ещё», он мне: «беги быстрее, сейчас уже закончится регистрация».
- Успел?
- Успел (смеётся), стал депутатом, вплоть до 2го ноября 14го года, когда состоялось полноценное голосование. Мы собрали депутатский корпус, начали работать. Реальных рычагов власти у депутатов не было, по сути даже у министров не было, которых всех знали.
- А реальные рычаги власти у кого тогда были?
- Реальные рычаги власти были у командиров ополчения. Винтовка рождает власть — Мао Цзедун был прав, я испытал это на собственной шкуре. Спустя несколько дней после набора депутатского корпуса, мы избрали кабинет министров по всем отраслям. Катя Губарева, жена Паши, стала министром иностранных дел, Семён Кузьменко стал министром транспорта, Пургин стал вице-премьером, Александр Бородай стал премьер-министром. Депутатский корпус постоянно собирался: крики, оры, споры, кто-то кого-то застрелить обещал — вече такое было. Меня тоже обещали застрелить, но я тогда пообещал, что я с «мухи» в ответ выстрелю (смеется). Дело пошло, в общем. Республика родилась.
Продолжение следует