 |
 |
|
|
Даже когда Польша бывала восстановлена в своих этнических границах, польские лидеры немедленно превращали земли собственно Польши в плацдарм для вторжения в Россию. И предыстория 1830 года не составляет исключения.
Польша (точнее, Речь Посполитая) была разделена в три приема в конце ХVIII века. Речь Посполитая, уродливое детище Люблинской унии, прекратила существование. Россия возвратила себе русские земли Белой, Чёрной, и большей части Малой Руси в изначальных границах Руси и Польши Х века.
Показательно, что польские деятели в 1795 году, когда Речь Посполитая прекратила существование, предлагали Екатерине II принять титул королевы Польши. Но российская императрица отвечала: «При разделе я не получила ни пяди польской земли. Я получила то, что сами поляки не переставали называть Червонной Русью… Не получив ни пяди польской земли, я не могу принять и титул королевы польской».
Собственно Польша, доставшаяся Австрии и Пруссии, была восстановлена Наполеоном в 1807-1809 гг. в своих этнических границах в виде Герцогства Варшавского. Иметь государство, ограниченное лишь этническими границами расселения польской нации, было для надменных шляхтичей оскорблением. Чуть-ли не смыслом существования Герцогства Варшавского стала подготовка похода в Россию с целью возвращения «Забранного края» (так стали поляки называть западные губернии России, входившие ранее, до начала разделов в 1772 году, в состав Речи Посполитой). Бравый генерал Михаил Сокольницкий в начале 1812 года подал рапорт Наполеону, в котором говорилось, что «поляки все готовы пролить кровь за Наполеона <…>, чтобы освободить человеческий род от России <…> и навсегда преградить дорогу в Европе для империи Тьмы».
В июне 1812 года, начиная вторжение в Россию, в приказе по армии по случаю начала войны, Наполеон объявил: «Вторая польская война началась!» (Первой польской войной Наполеон называл войну 1806−1807 гг. против Пруссии и России, закончившуюся Тильзитским миром). Сразу же после захвата Литвы и Белоруссии на её территории было воссоздано «Великое княжество Литовское» с перспективой присоединения к Польше.
Чем закончилась война 1812 года, навсегда вошедшая в историю как Отечественная, а не ни какая-то «польская», хорошо известно. Россия проявила невиданную милость к поверженному союзнику своего главного врага. На территории большей части прежнего Герцогства Варшавского было создано Царство Польское. Это было независимое государство, имевшее свою конституцию, армию, и все прочие атрибуты государственности. Все налоговые сборы и доходы Царства Польского расходовались исключительно на его собственные нужды. Показательно, что русские войска, расквартированные в Царстве Польском, получали жалование золотом и были сведены к положению войск, находившихся за рубежом.
Единственное, что связывало Царство с Россией, была личная уния — самодержавный император Всероссийский был по совместительству конституционным Царем Польским. В качестве Наместника русского императора в Варшаве пребывал Великий Князь Константин Павлович.
В 1831 году, в беседе с французским послом император Николай I с горечью перечислял все, что имела Польша под скипетром Романовых: «Покойный брат мой (Александр I) осыпал благодеяниями королевство Польское, а я свято уважал, всё им сделанное. Чем была Польша, когда Наполеон и французы пришли туда в 1807 году? Песчаная и грязная пустыня. Мы провели здесь превосходные пути сообщения, вырыли каналы в главных направлениях. Промышленности не существовало в этой стране; мы основали суконные фабрики, развили разработку железной руды, учредили заводы для ископаемых произведений, которыми изобилует страна, дали обширное развитие этой важной отрасли народного богатства. Я расширил и укрепил столицу; существенное преимущество, данное мною польской промышленности для сбыта её новых продуктов, возбудило даже зависть моих других подданных. Я открыл подданным королевства рынки империи; они могли отправлять свои произведения далеко, до крайних азиатских пределов России… Император Александр восстановил название королевства Польского, на что не решился даже Наполеон. Брат мой оставил за поляками народное обучение на их национальном языке, их кокарду, их прежние королевские ордена, Белого Орла, Святого Станислава и даже тот военный орден, который они носили в память войн, ведомых вами и против нас. Они имели армию, совершенно отдельную от нашей, одетую в национальные цвета. Мы наделили их оружейными заводами и пушечными литейными. Мы дали им не только то, что удовлетворяет все их интересы, но и что льстит страстям законной гордости…».
Польские магнаты и шляхты не ценили эти благодеяния. И не потому что польской национальной гордости было неприятно иметь монархом иноземца. В конце концов, более 400 лет Польшей правили чужеземные династии — литовские Ягеллоны, шведские Ваза, саксонские Веттины. Нет, главная причина недовольства польской знати заключалась в том, что «Забранный край» оставался в Российской империи. И именно борьба за Белоруссию и Правобережную Украину и составляла суть всех польских претензий.
После падения Наполеона Александр I дважды встретился с Костюшко – вождем восстания 1794 года, живой легенды польского движения. Александр надеялся убедить Костюшко вернуться в Польшу и возглавить администрацию Царства Польского. Тот (как и ранее при переписке с Наполеоном) был готов согласиться при условии, что в Польше будут проведены социальные реформы и восстановлена территория, достигающая на востоке рек Днепр и Двина.
Изначально польские деятели пытались использовать доброжелательность и идеализм Императора Александра I. Под влиянием друга молодости, министра иностранных дел Российской Империи, князя Адама Чарторыйского, Александр I в 1819 году собрался было присоединить к Царству Польскому западные российские губернии. Но тут вмешался великий русский историк Николай Карамзин. Он высказал царю свое «Мнение русского гражданина», назвав так поданную императору записку. По мнению Карамзина царя восстановить Речь Посполитую вместе с ее прежними владениями в Белоруссии и Правобережной Украине подрывало территориальную целостность Российской империи, разрывало только недавно, при Екатерине II достигнутое политическое единство Великой, Малой и Белой Руси. В довершение всего Россия своими руками создавала заведомо враждебное отношение к себе со стороны других государств-участников раздела Польши в конце XVIII столетия, вряд ли при этом надеясь надолго обеспечить себе дружественные чувства восстановленной Польши. В том, что Польша в границах 1772 года не была восстановлена — большая заслуга Карамзина. Впрочем, сам историограф не переоценивал свою роль в этом деле: «Россия удержала свои Польские области, но более счастливые обстоятельства, нежели мои слёзные убеждения спасли Александра от дела, равно бедственного и несправедливого».
Потерпев неудачу при дворе, польские деятели установили контакты с тайными обществами декабристов. И опять единственное, что требовали поляки от декабристов в обмен на помощь — получить «Забранный край». Но декабризм был раздавлен 14 декабря 1825 года, и полякам пришлось искать новые пути.
Как в Царстве Польском, так и в западных губерниях России, началось бурное формирование польских заговорщицких организаций, ставящих целью воссоздание Польши в границах 1772 года. В Царстве Польском эта деятельность значительно облегчалась тем, что Наместник Константин Павлович, женатый на польке и симпатизировавший польской аристократии, отличавшийся бурным темпераментом, но при этом отходчивый и доверчивый, оказался не на высоте своего положения.
Константин игнорировал многочисленные донесения о готовящемся бунте в польских войсках и о готовности поляков начать войну с Россией для расширения территории на востоке. Полякам он благоволил, порой в ущерб русским. Фельдмаршал Иван Паскевич вспоминал: «Поляки возмечтали о себе более, чем благоразумие сего дозволяло, и высокомерие свое постоянно выбалтывали, а русские молчаливо, но глубоко затаили оскорбленное национальное свое чувство. На одном из смотров подхожу я к графу Милорадовичу и графу Остерману (они тут же были, даже их держали в Варшаве, как и нас, в чёрном теле, вероятно, также чтобы привлечь любовь польских генералов армии Наполеона) и спросил их: «Что из этого будет?» Граф Остерман ответил: «А вот что будет: что ты через десять лет со своей дивизией будешь их штурмом брать!» Он ошибся на три года».
Между тем, в 1830 году во Франции после очередной революции, была свергнута династия Бурбонов. Одновременно революция вспыхнула в Бельгии. Мятежные бельгийцы отделились от королевства Нидерландов, которым принадлежала Бельгия по результатам Венского конгресса. Эти события означали нарушение всего устройства Европы, установленного Венским конгрессом. В воздухе запахло большой войной. Николай I, родная сестра которого, Великая княгиня Анна Павловна, была замужем за нидерландским наследным принцем, воспринял бельгийскую революцию не только как прецедент изменения европейских границ, но и как личное оскорбление. Польская армия получила приказ готовиться к походу в Бельгию. Русская армия только что закончила войну с турками 1828−29 гг., и в основном находилась еще на Дунае, а большая часть вооруженных сил империи была расквартирована во внутренних губерниях. В этот момент поляки решили — теперь или никогда и — 17 (29) ноября 1830 года отряд заговорщиков напал на варшавскую резиденцию наместника - Бельведерский дворец. Сам Наместник сумел укрыться, погибли несколько придворных чинов и польских же генералов. Одновременно мятежники овладели арсеналом и призвали варшавян к восстанию.
Большинство населения города первоначально не поддержало путч, но тут последовали события, потрясшие до глубины чувства верноподданных и до сих пор смущающие историков. Константин приказал русским войскам, находившимся в Польше, оставить территорию Царства Польского. Более того, наместник освободил от присяги оставшиеся ему верными польские войска. Это было тем более странно, что ведь в мятеже участвовали лишь отдельные офицеры из школы подхорунжих (прапорщиков), а армия в целом оставалась верной Наместнику. И вот теперь польскую армию, освободив от присяги, словно толкнули примкнуть к мятежникам. Сам Константин с русскими войсками ушел в пределы империи. Поляки взяли штурмом крепости Модлин и Замостье, разгромив малочисленные русские гарнизоны. Царство Польское перешло в руки мятежников, совершенно не ожидавших такого легкого успеха. Так бесславно для России началась эта война.
Однако овладение территорией Царства Польского не было целью мятежников. Не случайно сразу же после ухода Константина Павловича польское правительство тут же отправило в Петербург двух делегатов — министра финансов Царства Польского князя Любецкого и депутата Сейма графа Езерского. Они должны были просить «в восстановлении королевства в прежних владениях». В виде подтверждения серьезности требований начались восстания уже в пределах империи. Но Николай I отказался вести переговоры с мятежниками. В ответ 13 января 1831 года в Варшаве было объявлено о его низложении с польского трона, пополненная ополченцами польская армия выросла до 130 тысяч человек.
С невероятной быстротой, удивившей весь мир, русская армия под общим командованием фельдмаршала Ивана Дибича из глубин России была переброшена к границе Царства Польского, и уже 13 февраля разбила главные силы врага под Гроховым. Однако затем начались трудности. Нехватка боеприпасов и давление присутствовавшего при войсках Константина Павлович заставили Дибича приостановить наступление. Ещё одной причиной неожиданной вялости победоносной русской армии стала эпидемия холеры, косившая целые полки.
Воспользовавшись переброской основной части русских войск в Польшу, 20 марта повстанцы разбили корпус генерала Розена при Дембе-Вельске и вторглись в Литву, где также вспыхнул мятеж. Литовская шляхта надеялись не на поддержку своих крепостных, а на малочисленность русских гарнизонов (В Вильне стояла всего лишь одна бригада – 3,2 тысячи человек, включая инвалидные и арестантские роты) и на 12-тысячного корпуса генералов Гелгуда и Хлаповского. Было объявлено о создании «Временного центрального правительства в Литве», а побережью Балтийского моря пошли корабли оружием, закупленным в Англии и Франции.
Это сразу изменило характер боевых действий. Если ранее все это могло выглядеть как гражданская война в Царстве Польском и внутренний бунт в российских губерниях, то теперь налицо было вторжение иноземных войск в пределы России. Вторгшиеся поляки и не скрывали захватнических устремлений. Так, при вторжении в Литву польские войска демонстративно перешли Неман в том же месте, что и Великая армия Наполеона. Естественно, что и отношение к захватчикам было соответствующим. Так началось очередное вторжение с запада, почти забытое современными русскими людьми. Явно страдая манией величия, польские повстанческие лидеры выпустили 6 декабря (по новому стилю) 1830 года Манифест, в котором провозгласили, что восставшие ставят перед собой целью «...не допустить до Европы дикие орды Севера ... защитить права европейских народов».
Однако агрессия сорвалась. Войска Гелгуда и Хлаповского, первоначально захватившие Ковно, были вскоре разгромлены под Вильно, польский корпус на Волыни разбили войска русского генерала Ридигера, сам Дибич 14 мая нанёс главным силам поляков сокрушительное поражение под Остроленкой, но оно не стало окончанием войны. Эпидемия холеры продолжалась и унесла жизни тысяч солдат. Через две недели после победы под Остроленкой от нее умер и Дибич, ещё через две недели скончался и Великий Князь Константин Павлович.
Заканчивал войну фельдмаршал Иван Паскевич, получивший за взятие в 1828 году года Эривань (Еревана) титул графа Эриванского. Паскевич быстро привёл войска в порядок, решительными медицинскими мерами приостановил эпидемию холеры и подошел к Варшаве. У Паскевича было 86 тысяч человек, у польской стороны — 35 тысяч. Впрочем, обороняющая сторона могла рассчитывать на укрепления Варшавы, некогда сооруженные самим русскими. Но Паскевича это не смутило.
В Варшаву был отправлен парламентер, предложивший полякам почетную капитуляции. Но польский командующий Круковецкий горделиво ответил, что немедленно капитулирует только тогда, когда будет восстановлена Речь Посполитая в границах 1772 года. Даже накануне окончательного поражения польская шляхта не переставала грезить о «всходних кресах» - менталитет поляка не меняют никакие обстоятельства.
Штурм Варшавы начался 26 августа, в годовщину Бородинского сражения. После падения варшавского района Воля и 7 сентября сопротивление польской столицы прекратилось. Это был конец войны. Отдельные отряды поляков еще продолжали сражаться, ставя перед собой лишь задачу прорваться на запад. Последний оплот мятежников, крепость Замостье, капитулировала 9 октября.
Польская война 1830−31 гг. была на редкость тяжелой и кровопролитной. Русская армия потеряла 63 тысячи человек убитыми, польская — вдвое больше. В результате боевых действий и особенно холеры погибли и сотни тысяч мирных жителей Польши и западных российских губерний. Дорогая цена была уплачена за снисходительность Александра I и полонофильство Константина Павловича. И все же эта война завершилась победой русского оружия. И лучшим памятник победе не монументы этой войне, которых и до сих пор почему-то нет в России, но проникновенные слова Пушкина:
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Ее, беснуясь, потрясали —
Смотрите ж: всё стоит она!
А вкруг её волненья пали —
И Польши участь решена…
Победа! сердцу сладкий час!
Россия! встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!
Сергей Лебедев